Ударили по рукам.
В текстах на криминальную тему фамилии главных действующих лиц в интересах следствия принято изменять, потому продолжим в духе секретности. В конце концов, речь идет почти о вип-персонах, нельзя же читателю всё прямо выкладывать. Итак, поначалу Баклежкин утверждал, что Сазанов стукнул его кулаком. Хотел по плечу, но Баклежкин профессионально увернулся и подставил то, что ему не так жалко – голову. Нельзя сказать, что боль была нестерпимой, Баклежкин проявил себя настоящим мужчиной и не рухнул к ногам спарринг-партнера. Но позднее голова начала кружиться, и диагноз «сотрясение мозга» перестал казаться невозможным. По версии коварного Сазанова, это Баклежкин налетел на него с кулаками да еще потом оклеветал, за что, конечно, заслуживает наказания. Причем в свете обсуждения необходимости возвращения смертной казни, как говорится, возможны варианты.
Силовые структуры принялись расследовать это запутанное дельце, хотя с самого начала было ясно, что разобраться будет непросто. Ибо если признать, что правы оба, то, стало быть, имела место элементарная драка. А признать, что прав один и не прав другой, можно только при наличии доказательств, тогда как окромя показаний Баклежкина и Сазанова нет ничего. Следствию помог губернатор Полупанов, который в какой-то момент выразил убежденность в том, что именно Баклежкин напал на Сазанова, а не наоборот. Так был дан старт заочному голосованию, в котором за явным преимуществом победил Сазанов. Баклежкин во избежание пущих неприятностей был вынужден-таки уволиться и публично принести извинения Сазанову.
В принципе на то они и силовики, чтобы к одному из возможных решений склоняться силовым методом. Но в действительности между Баклежкиным и Сазановым могло произойти что угодно. И даже такое, что идет вразрез с тем, что они оба сегодня рассказывают. (Допустить, что врут и тот, и другой, мы имеем право, поскольку при противоположных показаниях хоть один да лжет.) А раз так. то Баклежкин мог ударить не рукой, а ногой, после чего немедленно выпрыгнуть в окно. Но с той же долей вероятности и Сазанов мог разговаривать с Баклежкиным, не слезая с потолка, а потом неожиданно рухнуть на него всем своим тренированным в беседах с чиновниками муниципалитета телом и причинить ему неудобства.
Допустим все-таки, что каким-то непостижимым образом правду говорят оба, но потасовки как таковой не было. Что ж, при определенных стечениях обстоятельств и такое возможно. Допустим, первый удар нанес Баклежкин. Сазанов не упал, но сознание потерял и в этом состоянии влепил затрещину Баклежкину. Тот в свою очередь теряет способность отдавать отчет в происходящем, но тоже бьет точно. Так продолжается несколько часов, ближе к вечеру оба приходят в чувство и удаляются по своим делам, унося каждый свою версию случившегося, что бил не он, а били его.
Не исключено, что никаких ударов не было вовсе. Баклежкин и Сазанов могли с разбегу стукнуться друг о друга лбами, могли подраться на спичках или вареных яйцах. Но могли дуэлянты ударить и одновременно, да так сильно, что все последующие их телодвижения имели весьма хаотический характер, а высказывания стали противоречивыми и нелогичными. Больше того, мы вправе предположить, что и нынешние действия Баклежкяна и Сазанова являются следствием физических и душевных переживаний, которые они испытали и продолжают испытывать из-за случившегося меж ними конфликта. Не окажется ли завтра, что Баклежкин, принося извинения Сазанову, действовал в состоянии аффекта? И не попросит ли внезапно пришедший в себя Сазанов Баклежкина вернуться на работу? Как видим, фантазировать о том, что произошло в кабинете Сазанова, можно долго, но занятие это не самое благодарное, потому вернемся к извинениям Баклежкина.
Уволенный, но всё еще депутат пишет, что конфликт исчерпан за примирением сторон. Это канцеляризм, так обычно и выражаются, но в данном случае штамп выглядит нелепо. Если стороны примирились, то, стало быть, покаялись оба, подали друг другу руки, расцеловались, договорились о том, кто к кому на Новый год в гости придет. В нашем случае примирение выглядит несколько наигранным, так «мирятся» хозяин и его питомец, когда первому удается-таки пристегнуть поводок к ошейнику второго.
Извинения Баклежкина вроде бы свидетельствуют о том, что победу в поединке одержал Сазанов. Ведь принуждают к чему-либо поверженного к ногам, то есть бил все-таки Сазанов. Об этом, однако, ни слова. Более того, именно Баклежкин признает свое поведение ошибочным. Говорит при этом о «действиях, в том числе высказываниях». То есть Баклежкин не только говорил неприятные для Сазанова слова, но также соверши опасные движения руками или ногами, возможно, наклоны корпусом вперед или назад. Быть может, как-то боком нападал или вовсе спиной в положении завязывающего шнурок. (Мы же не знаем, какие у единороссов способы ведения беседы на повышенных тонах.) И получается, что пусть пятой точкой, пусть десятой, но именно Баклежкин бил Сазанова, а не наоборот. Но если последняя версия получит подтверждение, то мы стоим на пороге создания опасного прецедента. Это ж все, кому не нравится работа Сазанова в должности главы администрации, смогут приходить к нему в кабинет, выражать свое недовольство в устной и физической форме, а потом приносить публичные извинения? Желание партии власти достичь мира любой ценой весьма похвально, но и Сазанова пожалеть нужно.
Теперь о том, что может заставить настоящего мужчину изменить свое решение. Не сомневаемся, многие сегодня поспешат обвинить Баклежкина в непоследовательности. Дескать, поначалу говорил, что Сазанов его побил, теперь извиняется и полагает, что совершил ошибку. Можно сказать, что «Единая Россия» привычным движением «нагнула» гордепа и сделала с ним то, что она делает почти со всеми, кто идет против течения. Нам представляется, что ни на какие компромиссы с партией власти Баклежкин не подписывался. Нам ближе, иная версия, по которой сначала Баклежкин говорил правду, а теперь – как настоящий боец!
Наверняка Баклежкин с детства мечтал о славе мастера кунгфу или другого восточного единоборства, потому как в школе его обижали даже девочки. Он жаждал известности, черного пояса и ситуаций, когда он бросается на выручку красивой незнакомке и легко расшвыривает десяток пристающих к ней негодяев. Она робко подает ему свою хрупкую руку, он провожает ее до дома и остается на чай. Ему хотелось принимать участие в спасении заложников, он в одиночку обезвреживает банду террористов и скромно скрывается с места происшествия. Так бы оно и было, но поблизости не оказалось секции каратэ, дзюдо или бокса. Предлагали только художественную гимнастику и синхронное плавание, на что Баклежкин, как мальчик строптивый, согласиться не мог.
В результате Баклежкин не стал каратистом. В свои немалые годы он так и не научился садиться на шпагат и выключать свет в ванной одним движением ноги. Но детскую мечту сохранил. Потому, когда встал во весь рост вопрос, отстаивать ли в суде свою правоту или согласиться на роль крутого уличного бойца, Баклежкин выбрал второе. Вправе ли мы осуждать его за это? Вряд ли. Мы не знаем, стояла ли на кону возможность оказаться за решеткой, но Баклежкин уже лишился серьезного поста руководителя муниципальной структуры. Многие ли способны пожертвовать креслом ради минуты славы? А он смог.
Баклежкин уходит и делает это красиво. Плечевой пояс при ходьбе почти не движется. Победитель Сазанова хмуро взирает на встречающихся ему зевак, презрительно сплевывает через выбитый передний зуб. Еще немного, и он скроется за горизонтом. А фоном звучит музыка из кинофильма «Профессионал».
Семен Патра, “Репортер”.