Балашов в главной роли

"

Завтра артисты Балашовского драматического театра начинают голодовку в знак протеста против действий муниципальных властей, которые пытаются урезать им финансирование.  Мера для театральной среды беспрецедентная – ничего подобного в Саратове еще не было. Артисты опасаются, что на средства, которые останутся после сокращения, театр просто не выживет. Чиновники местной администрации, напротив, драматизировать ситуацию не склонны и обвиняют руководство драмы в нецелевом расходовании бюджетных средств. «Взгляд» решил разобраться, кто на самом деле виноват в ситуации?
 
Актеры по совместительству
 
В Балашове, плутая по узким улицам в поисках драматического театра, наш водитель несколько раз останавливается, чтобы спросить у прохожих, где же находится местный храм искусства. Выясняется, что мы уже несколько раз проехали неприметный театр. Небольшая розовая пристройка в типовой пятиэтажке не сразу бросается в глаза. Внутри все такое же миниатюрное и неприметное: справа от входа расположился маленький гардероб, в небольшом помещении с трудом разместилось несколько рядов кресел, а театральные подмостки больше напоминают сцену в кружке самодеятельности. 

Чтобы обсудить планы на будущее, в зрительном зале собралась немногочисленная театральная труппа. На повестке дня сокращение бюджетного финансирования, а следовательно, уменьшение зарплаты для всех. Управление культуры Балашовского района, которое является учредителем театра, решило скорректировать штатное расписание. С августа деньги будут выделяться не на 109 штатных единиц, как это было раньше, а на 76,5. «Штат хотели сокращать еще в 2008 году, но нам удавалось этого избегать, – рассказывает завлит театра и по совместительству председатель профсоюзного комитета Анна Самсонова. – В этом году вышло постановление о сокращении нас до 60,5 единицы, потом его скорректировали до 74, а когда мы подняли волну возмущения, цифра изменилась до 76,5 единицы».

В количестве «трудовых единиц» разобраться получается не сразу, особенно учитывая, что в театре работают всего 60 человек. Самсонова объясняет, что практически все сотрудники, чтобы получать более или менее достойные деньги, вынуждены совмещать несколько должностей. Это нормальная практика для театров, где средняя ставка не превышает 6 тысяч рублей. Для того чтобы прокормить себя и семью, многие актеры вынуждены подрабатывать в родном театре плотниками, дворниками, костюмерами или машинистами сцены. При таком совмещении средняя зарплата достигает 9-11 тысяч, а у некоторых аж 15. Творческий коллектив, вынужденный постигать административную цифирь, небезосновательно опасается того, что сокращение штатного расписания отразится на их благосостоянии. «Понимаете, за мизерные зарплаты никто работать не будет, – объясняет позицию коллектива Самсонова. – Люди просто разбегутся, и театр умрет. Максимум, на что мы можем согласиться, – это сокращение финансирования на 10 процентов, а не на 33, как этого хотят в администрации». Беды работников сцены усугубляются еще и тем, что, как они утверждают, на их художественного руководителя начались гонения со стороны администрации района и прокуратуры. Худрука обвиняют в воровстве.

Партия худрука
 
Во время разговора с Самсоновой в небольшой кабинет входит усатый мужчина, тихо здоровается и представляется Володей. Это и есть худрук театра Владимир Попов. Опираясь на старенькое пианино, заваленное театральными наградами, он рассказывает о том, что все происходящее, на его взгляд, имеет политическую подоплеку. «Сейчас идет четкая чистка тех, кто не согласен с политикой главы Балашовского района Елены Щербаковой. Гонения идут на директоров школ, почты и глав учреждений, в которых располагались избирательные участки и где не прошла «Единая Россия», – делится своими соображениями Попов. – По нашему участку  тоже не прошел «нужный» кандидат. Складывается полное впечатление, что демократия должна закончиться на днях». Владимир Николаевич считает, что театр не может быть наполнен людьми, стремящимися угодить. «Если на сцене нет перца, то это уже  не театр, – затягиваясь сигаретой, рассуждает Попов. – Власть в наших постановках видит себя. Когда поставили «Cамо-убийцу» по Эрдману, то чиновники чуть ли не поименно себя узнавали, и это их сильно бесило!».

По его словам, гонения на него начались сразу после мартовских выборов. И без того замученный различными проверками худрук стал фигурантом уголовного дела. По версии правоохранителей, Попов, превышая свои должностные полномочия, из корыстной заинтересованности издал приказы о стимулирующих выплатах самому себе. Сумма ущерба предприятию составила больше 400 тысяч рублей.

В гримерке за сценой собрались актеры, посвятившие большую часть жизни Балашовскому драматическому театру. Рассевшись по кругу и перебивая друг друга, они защищают своего руководителя. «Если Владимир Николаевич проворовался, то почему же под его руководством театр фактически поднялся с колен?! – возмущается Галина Родионова. – Именно при Попове в театре стала появляться необходимая для работы техника, зарплаты у работников стали больше, а сам театр начал ездить на гастроли и занимать призовые места в фестивалях».

С середины восьмидесятых для Балашовского драматического начались трудные времена. Сначала его выселили из большого здания, потом были долгие скитания по разным площадкам и безденежье. Только в 1991-м  труппа переехала в нынешнее здание. «Это было страшное, не приспособленное под театр темное помещение, – рассказывает Родионова, – а нормальный ремонт мы смогли сделать только три года назад». Во время небольшой экскурсии по творческим мастерским художественный руководитель вспоминает, как восстанавливался театр. «Первые годы было тяжело, но потом мы рассчитались с долгами, стали ездить на гастроли и фестивали, недавно получили театральную премию «Золотой Арлекин» за лучший театральный костюм. И я просто не могу пожертвовать работниками, которые вместе со мной все это восстанавливали. Как я могу их сократить?!».

Оптимальная оптимизация – версия власти
 
Но в этой сложной ситуации работниками жертвовать совсем необязательно. По крайней мере, так считают муниципальные чиновники. «Театр и коллектив у нас очень хорошие, – заявляет в телефонном разговоре начальник управления культуры района и бывший руководитель театра Анна Егорова. – Мне хочется сохранить театр, потому что это родное и близкое дело, которому я посвятила много лет». Сказать чего-то большего чиновница не смогла, сославшись на то, что сейчас находится в отпуске. Разъяснить происходящее согласился ее заместитель и по совместительству временно исполняющий обязанности художественного руководителя Балашовского драматического театра Андрей Струнин. «В Балашовском районе все муниципальные учреждения проходят оптимизацию. Это связано с уменьшением населения,  изменением каких-то технических требований и множеством других аспектов. В 2008 году финансирование сократили на 5%, в 2010 на 10%, а в этом году снова на 5%, – оперирует цифрами чиновник. – Все муниципальные учреждения прошли оптимизацию нормально, а театр все эти годы игнорировал постановления администрации. К тому же театр до последнего не предоставлял учредителю никакой трудовой информации, ни положений об оплате труда, ни отчетов по билетам». По словам представителей администрации, в храме искусства творится «полная вакханалия». «У них по старому штатному расписанию было 40 актеров, а фактически работали 16. – продолжает Струнин. – Когда эти документы посмотрели в других театрах и министерстве культуры, все были в шоке от того, что студенты здесь сразу стали чуть ли не ведущими мастерами сцены. Саратовские театралы сказали, что это просто оскорбительно для всего театрального сообщества».

Но основные претензии чиновника направлены в адрес руководства театра. По мнению Струнина, недопустимо, чтобы в театре не было положений о зарплате, комиссии, которая распределяла надбавки, и даже кассового аппарата. Основной критерий оценки качества работы театра – это не продукт или предоставляемые услуги, а количество посетителей, настаивает он. Так как отчетности по билетам нет, то и оценить качество работы учреждения невозможно.

На сегодняшний день чиновники уже составили новое штатное расписание, сокращенное на 20% (суммарный показатель, набежавший за три года). Более того, судя по раскладам администрации, работники театра станут получать даже немного больше, чем раньше, так как под сокращение попали как раз те «нецелевые» 20%. То есть то, что, по мнению администрации, присваивал себе худрук Попов в виде «стимулирующих выплат».

Сумма «присвоенного» сложилась из денег, которые он якобы выписывал себе в качестве премиальных, – по 30 тысяч за каждую новую постановку. Это не противоречит закону, но тоже смотря как на это взглянуть. В функции худрука входит постановка четырех спектаклей в год. Это его обязанность, и финансово она никак не поощряется. За каждый последующий спектакль сверх нормы худрук получает премию 30 тысяч.  Владимир Попов, по мнению администрации, пренебрег этими правилами и поощрял себя за каждый спектакль. «В министерстве культуры так и сказали, что театр превратился в частную лавочку, – жалуется  Андрей Струнин. – Сейчас вся документация находится на экспертизе в комитете по культуре, ими занимается специально созданная рабочая группа».

Поддерживают позицию балашовских чиновников и в областном минкульте. «Решение об оптимизации – это инициатива муниципальных властей, – рассказывает пресс-секретарь министерства Светлана Кузнецова, – и эта мера вполне оправдана, особенно учитывая то, что все театры переходят в статус автономных учреждений культуры».

Но если оптимизация и сокращение штатов – это мера муниципальных властей, то возникает  логичный вопрос: каким образом высчитываются конкретные проценты? Ответить попытался заместитель начальника Управления культуры администрации Балашовского МР Павел Маштаков. «Как бы смешно это ни звучало, но я, если честно, и сам не до конца понимаю, из чего складываются эти проценты, – делится по телефону чиновник. – Просто 109 ставок на 60 человек – это много. Так посчитала комиссия при администрации района, в которую входили начальник управления культуры, юристы, экономисты и другие компетентные люди. Но проблема в финансовых нарушениях руководящего состава, на которые уходила львиная доля бюджета. Однако отмечу, что Попова никто не увольнял, он ушел на больничный, и никто не собирается закрывать театр, это глупо и смешно».
 
Кризис жанра
 
Количество ролей в драме, разыгравшейся вокруг Балашовского театра, не позволяет надеяться на скорый и, главное, счастливый финал. А, учитывая, что делом всерьез занялись люди власти, неминуемо будут жертвы в лагере театралов, которые, как известно, к затяжным административным баталиям не приспособлены. Их оружие – эмоции. Но, как ни странно, к эмоциональным оценкам склоняются в этой ситуации и муниципалы. То ли чиновники не уверены в обоснованности обвинений, предъявленных худруку, то ли пытаются скрыть собственную правовую некомпетентность, но переход на личности и затянувшиеся склоки говорят об их неспособности  разрешить конфликт собственными силами. Муниципальное управление зашло в тупик и, вероятно, будет ожидать подсказок сверху.  

А еще ситуация в Балашове в очередной раз доказывает, что учреждениям культуры сейчас приходится нелегко. Даже не потому, что зарабатывать театры  и музеи не хотят или не умеют. Дело в том, что искусство – это изначально менее прибыльное занятие, нежели добыча нефти или производство подшипников. Без поддержки администраций разных уровней театрам, обложенным законами и требованиями, не выжить. Им нужна поддержка, а не война, в которой люди искусства неминуемо проиграют. Как и ценители театра, которых, к счастью, в Балашове пока еще не сокращают.

 

Антон Кравцов, “Взгляд” (07.07.2011)