Коррупционные дыры минтранса
Саратовцы уже почти привыкли к тому, что их родное правительство плохо считает и потом склонно везде переплачивать. То оно закупает томографы по завышенным ценам, то в течение десятилетий вкладывает миллионы в ТЮЗ, то бросает миллиарды на береукрепительные сооружения, а они все почему-то не ремонтируются. Но это ничего, пусть наши чиновники учатся считать, не надо их тревожить. И ни в коем случае не произносить это ужасное слово на букву «К». Вот вам, господа «слуги народа», очередная задачка о пропавших миллионах минтранса от жителя Саратовской области Александра Тимошка.
Бесценные перевозки
Тимошок, как всем известно, является председателем Совета директоров ОАО «Пассажирское речное управление» (ПРУ), фирмы, которая долгие годы занималась перевозкой саратовцев по Волге. С 2009 году перевозчика по надуманному проводу отстранили от работы, и его место заняли сговорчивые казанские фирмы: «КПРА» и «Азимут». Конкурс на право осуществление пассажирских перевозок по Воле в 2011-2013 годах выиграла местная фирма ООО «Форватер». О странностях проведения этого конкурса и еще более странной последующей деятельности фирмы «Четвертая власть» уже писала, сейчас речь пойдет о другом.
Львиная часть доходов перевозчика – это компенсация, которую ему выплачивает область за перевозку саратовцев-льготников: дедушек и бабушек, которые только по воде могут добраться до своих дач. Так вот что интересное заметил Александр Тимошок: в 2007 и 2008 году, когда людей перевозила его компания, областная казна выплачивала ему в год около 9 миллионов рублей компенсаций. Как только его отрезали от навигации, эта сумма резко выросла. В 2009 году казанской фирме уже заплатили в два раза больше – 18 миллионов, а в 2010 году – 23 миллиона. Вот и на 2011-2013 годы также минтранс пообещал «Фарватеру» ежегодную компенсацию в 23 миллиона. Поскольку фирма выиграла тендер, получается, что эта сумма – минимальная из возможных?! У компании в наличии всего два «Омика» и один «Москвич». После нехитрых расчетов получается, что за использование теплоходов правительство платит перевозчику более 10 тысяч рублей за час. А ПРУ платили в два раза меньше при том, что у него было пять теплоходов, и этих денег вполне хватало. Нестыковочка получается, не правда ли? Почему же цены на перевозку подскочили более чем в два раза? Тем более, что по всем расчетам и анализу работы «Форватера», а также ситуации в других регионах видно, что подобные услуги никак не могут стоить дороже 5 тысяч рублей за час или не более 13 миллионов рублей в год. То есть, около 50% целевых средств (или 10 миллионов рублей в год), по мнению Александра Тимошка, уходят в неизвестную «дыру», образованную организатором конкурса – министерством транспорта и дорожного хозяйства Саратовской области и его прежним руководителем Иваном Панковым. Все свои вопросы и опасения он высказал в письмах в правительство и губернатору Павлу Ипатову, прокурору области, в Счетную палату и председателю Саратовской областной думы.
«Кроме того, предприятие ООО «Фарватер» занимается дополнительной коммерческой деятельностью с использованием тех же теплоходов, что предполагает ведение раздельного учета по видам деятельности и снижение уровня бюджетных ассигнований на социальные перевозки», – отмечает в обращении Александр Тимошок.
Действительно, раз уж фирма занимается побочным бизнесом, пусть сама возьмет на себя часть расходов по перевозкам льготников.
Ответил ему заместитель председателя правительства Александр Стрелюхин. Он признал резкий рост компенсаций и, по сути, ничем не смог объяснить его.
«Рост ассигнований выпадающих доходов с 2009 года (на сумму 8,22 млн. руб.) перевозчику, осуществляющему деятельность по перевозке пассажиров водным транспортом пригородного и межмуниципального сообщения по регулируемому тарифу, был обусловлен необходимостью обслуживания и содержания дополнительных судовых ходов на местных линиях за счет областного бюджета», – написано в ответе.
В переводе на русский язык это означает, что 50% всех денег «Форватеру» платят за два действующих «Омика» и «Москвич», а еще половину – за какие-то «дополнительные» услуги «на местных линиях». Разве на «дополнительные судовые ходы» не должны объявляться дополнительные тендеры и заключаться отдельные контракты?! Зампред Стрелюхин – человек очень занятой и потому, надо полагать, не всегда читает те бумаги, которые ему подкидывают на подпись исполнители. Истинные же авторы письма, сидящие в минтрансе, попросту не стали утруждать себя основательными ответами на вполне обоснованные вопросы Тимошка. Или же им есть, что было скрывать?
Далее Стрелюхин в своем ответе «пишет», что в настоящее время ГАУ СО «Управление пассажирских перевозок» проводит проверку отчетных данных ООО «Фарватер» за 9 месяцев 2011 года. Для тех, кто не знает, ГАУ – то самое предприятие, которое от имени Минтранса и заключает контракты с перевозчиками. А теперь оно фактически проводит проверку своей же работы. В результативности такой проверки, конечно, сомневаться не приходится. Другая проверка – Счетной палаты области – более серьезная. Аудиторы расположились в министерстве транспорта и дорожного хозяйства с целью понять, почему же все-таки компенсация перевозчику выросла вдвое. Кстати, отставку прежнего министра Ивана Панкова связывают именно с этой проверкой.
Отдел, который чем-то там занимается
Свое собственное расследование продолжил и Александр Тимошок: следующее письмо он написал в Отдел по противодействию коррупции при правительстве Саратовской области. Есть у нас такой довольно странный орган с красивым и вполне подходящим для этой истории названием. Тимошок в своем обращении подробно изложил, что, его мнению, в сделке Минтранса и ООО «Фарватера» явно присутствует коррупционная составляющая. В ответ ему пришло письмо местами точно совпадающее с письмом зампреда Стрелюхина про проверки ГАУ и Счетной палаты. Правда, в конце имелась «антикоррупционная» приписка:
«К настоящему времени признаков коррупционных правонарушений в действиях должностных лиц не установлено, и оснований для принятия мер реагирования не имеется».
Тимошок весьма удивился тому, Отдел совершенно не заинтересовался его рассказом и продолжил с ним переписку.
«Заметьте, ваш отдел в своем наименовании имеет цель: «Противодействие коррупции», а не «наказание за ее совершение». И если мне, рядовому гражданину, что-то чудится некорректное в действиях Минтранса Саратовской области, то разве вы не должны отреагировать на подобные сигналы? Ведь именно вы, как специалист по финансовым схемам, обязаны пресекать все подозрительные сделки, которые могут подорвать имидж областного правительства », – написал Тимошок начальнику отдела Игорю Герешенко.
Но не тут-то было, оказывается, этот отдел никому и ничего не должен. Корреспонденту «Четвертой власти» Игорь Герешенко пояснил, что его структура проверку по этому факту не проводит, да и не имеет права проводить. Мол, все это «внутреннее дело министерства».
«И все договоры правительства, даже те, которые идут от имени губернатора, мы тоже не смотрим», – спокойно пояснил Герешенко. А вот его самая замечательная фраза из комментария: «Мы не видим, что есть какие-то коррупциногенные силы в нашей области. Никто не говорит нам об этом. Может быть, они и есть, может кто-то отмывает деньги, но, к сожалению, нам об этом еще никто не сказал».
Вот как получается: отдел с удовольствием бы попротиводействовал коррупции, да никто им о коррупции не говорит. Для чего же тогда создана и чем же вообще занимается эта структура в правительстве? Оказывается, поиском «коррупциногенных рисков» в проектах нормативно-правовых актов правительства (вроде постановлений губернатора или целевых программ), работой с обращениями граждан (то есть, отписками) и подготовкой ежегодных отчетов о борьбе с коррупцией в области. Такой статистическо-бюрократический орган. В этом году сотрудники отдела изучили более 1,5 тыс. проектов, «риски» наши в 80-90 документах. Назвали бы тогда его отделом по мониторингу коррупции при правительстве Саратовской области. И не удивительно, что борьба со взяточничеством путем отписок и составлением ежегодных отчетов приносит свои плоды: «коррупциногенных рисков» в бумагах правительства становится все меньше, коррупционеры пропадают как вид, а чиновники становятся честнее прямо на глазах. Вот бы еще им научиться считать деньги, и тогда область совсем зацветет и заблагоухает.
Отсюда возникает подозрение, что эта структура создана для прикрытия и оправдания коррупционеров-чиновников. Иначе бы она должна была проводить экспертизу всех нормативных актов и договоров, которые готовятся в структурах областного правительства перед их выходом. Этот отдел, по сути, должен быть службой безопасности, выявляющей нечистоплотных граждан в своей среде. А так получается, что это откровенная имитация борьбы с коррупцией.
Думается, что новому министру транспорта и дорожного хозяйства Николаю Годунову вряд ли захочется омрачать начало своей карьеры, культивируя грязное наследство. В его интересах будет как можно быстрее разобраться в этой ситуации, найти «коррупционные дыры» и навести порядок в министерстве.
Пока же на очереди у Александра Тимошка – областная прокуратура. В этом ведомстве с коррупцией борются несколько другими методами. Также остается надежда на объективное расследование Счетной палатой.
источник:
http://www.4vsar.ru/articles/rassledovaniya/21853.html