Добро пожаловать на сайт compromatsaratov.ru!

Этот сайт работал для Вас с 2009 года. Compromatsaratov.ru - крупный, хорошо известный всем саратовцам
медиаресурс, зарекомендовавший себя и заслуживший доверие за долгие годы работы.

Теперь сайт продается.

По вопросам приобретения просьба обращаться на email

sale@compromatsaratov.ru

КомпроматСаратов.Ru

Нет ничего тайного, что ни стало бы явным                         

Домашняя библиотека компромата Дениса Меринкова

[Главная] [Почта]



Саратовская епархия: люди, годы, грехи



"

Вместо предисловия

Осознание факта, что Русская Православная Церковь в условиях современной России является не столько одной из религиозных конфессий, сколько специфическим идеологическим инструментом, встроенным в общую структуру режима, приходило ко мне постепенно. И вместе с осознанием этой, очевидной сегодня для многих, истины зрело желание опубликовать развернутый материал «на заданную тему». Очень хотелось рассказать о некоторых событиях, нравах и делах, имевших место в Саратовской епархии, недавно ставшей митрополией. Благо, информационных поводов за прошедшие годы было предостаточно, а с большинством из действующих лиц я был знаком лично. Более того, некоторые являлись моими коллегами. В силу этого обстоятельства я имел возможность поддерживать с ними отношения на протяжении довольно длительного отрезка времени и наблюдать удивительные примеры нравственного и духовного перерождения тех из них, кто пришел в лоно РПЦ или вступил на тропу так называемой «церковной журналистики». Факты порой выглядели сенсационно скандально и просто просились в номер, следовательно, вряд ли могли обрадовать наших местных иерархов РПЦ и достопочтенных мирян. А обижать запросто большую группу людей, искренне считающих себя не просто христианами, но и православными верующими, не хотелось. Еще несколько лет назад я искренне считал, что паршивые «овцы» могут встретиться в любом «стаде», в том числе и православном, и неосторожной публикацией можно вместе с «грязной водой» выплеснуть и ребенка.

Кроме этого, в основе моего длительного и осознанного молчания по «православной тематике» лежали определенные этические мотивы: нежелание выносить на суд общественности некоторые поступки моих коллег, поскольку тем самым как бы нарушался принцип корпоративной солидарности.

Но все-таки главной причиной была неготовность дать системную оценку того нового качества, в которое перешла РПЦ. Однако время шло, факты накапливались и постепенно начинали выстраиваться в определенную систему. Окончательное прозрение пришло ко мне в феврале 2011 года, когда я обнаружил в одном из мусорных баков на улице Тараса Шевченко, в непосредственной близости от резиденции митрополита (а в ту пору еще архиепископа) Лонгина, остатки уничтоженного архива архиепископа Пимена. Я тогда нагреб два громадных полиэтиленовых пакета мелких обрывков документов и принес их домой. Каково же было мое удивление, когда я увидел факсимильные подписи патриарха Всея Руси Алексия II! Вскоре после этой неожиданной находки по инициативе сотрудницы епархиальной пресс-службы Маргариты Крючковой (матушки Пенькевич) состоялась моя встреча с архиепископом Лонгиным. Владыка пригласил в свой кабинет служащую, ответственную за хранение документов. Пришедшая дама не стала отпираться и честно во всем призналась. Свой поступок она мотивировала тем, что бумаги были либо второстепенные, либо имелись в нескольких экземплярах, посему не было никакой необходимости хранить их далее. Выслушав подобное объяснение, Владыка сообщил служительнице, что обрывки епархиального архива аккуратно собраны журналистом Крутовым, который присутствует при данном разговоре, и со всей отеческой строгостью задал своей подчиненной примерно такой вопрос:

– Вы понимаете, что поступили неправильно?

– Виновата, Владыка, поторопилась, – ответствовала дама. – Конечно, надо было не рвать документы и не выбрасывать их в мусорный бак, а дождаться лета. Тогда бы мы все эти лишние бумаги увезли в детский православный лагерь и вместе с детишками сожгли их на костре.

– Ну, ступайте с миром! – завершил свой диалог Владыка Лонгин, после чего служительница удалилась.

Как знать, возможно, сцена была разыграна специально для меня, чтобы убедить, что в данном случае просто имел место «эксцесс исполнителя». Если это так, то постановщики интермедии получили обратный эффект: я понял, что в лице РПЦ вообще и Саратовской епархии в частности столкнулся не с отдельными негативными фактами, а с целой системой. Причем эта система настолько уродует мировоззрение и судьбы людей, так или иначе с ней соприкасающихся, что только диву даешься.

Однако последней каплей стали недавние скандалы вокруг РПЦ и поведение во время этих событий нынешнего патриарха Кирилла. На мой взгляд, начавшийся 21 февраля и продолжающийся по сию пору скандал, вызванный выступлением в храме Христа Спасителя девушек из феминистской Pussy Riot, продемонстрировал совершенно уникальный для новейшей истории случай слияния государства и церкви. Справедливости ради следует отметить, что в мировой практике имеется немало примеров такого слияния. Взять хотя бы историю англиканской церкви. Однако нынешняя ситуация в России, возникшая в связи с новым положением РПЦ в государстве и обществе, на мой взгляд, не имеет аналогов. Если, конечно, не считать за аналог и образец для подражания исламскую республику Иран. Однако в Иране особый статус ислама как государственной религии закреплен де-юре. Что касается современной России, то ползучее, растянувшееся на многие годы слияние Русской Православной Церкви и государства, сопровождающееся навязчивой клерикализацией всех сторон жизни общества, происходит в условиях действия Конституции Российской Федерации 1993 года.

Напомню, что в действующей Конституции существует статья 14, в которой прямо говорится, что «Российская Федерация – светское государство и никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». А также, что «религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Однако на практике все выглядит совершенно иначе. В последнее время от различных политологов и либеральных публицистов приходится слышать, что современная РПЦ существует на правах отдела агитации и пропаганды партии «Единая Россия» или действует как своеобразное «министерство веры» при правительстве. К слову, авторство последней дефиниции принадлежит не какому-либо злонамеренному представителю «темных либеральных сил», которых «святые отцы» от РПЦ считают главной причиной своих нынешних неприятностей, а весьма лояльному Кремлю публицисту Леониду Радзиховскому. Однако за этими образными метафорами мы как-то невольно забываем, что существование церкви и государства в режиме симбиоза не могло не привести к резкой трансформации основных жизненно важных функций как государства, так и РПЦ.

Нектарий или Кирилл: кто более для матери-церкви ценен?

На мой взгляд, это выражается в очевидном и крайне циничном игнорировании различными государственными институтами и высокопоставленными чиновниками не только конституционного принципа об отделении церкви от государства, но и принципа верховенства закона практически по всем вопросам, которые, так или иначе, затрагивают интересы РПЦ либо ее высокопоставленных иерархов. Наиболее наглядно это проявляется в очевидном попрании краеугольной конституционной нормы равенства граждан перед законом и судом. Уместно привести в качестве примера историю с тяжбой вокруг квартиры бывшего министра здравоохранения Шевченко, которую в интересах действующего главы РПЦ ведет некая дама, проживающая под одной крышей с патриархом Кириллом. При этом нет никакой определенности относительно степени родства этой дамы с хозяином элитной квартиры. Одни источники называют ее двоюродной сестрой главы РПЦ, другие – троюродной сестрой, третьи – вообще считают истицу прислугой или экономкой. Однако кем бы она ни доводилась Владимиру Михайловичу Гундяеву (мирское имя Кирилла), чье имущество якобы пострадало на 20 миллионов рублей от прилетевшей сверху пыли, уместно взглянуть на проблему с чисто юридической точки зрения. Лично для меня очевидно, что с позиций Гражданского кодекса России эта дама никак не может считаться надлежащей истицей. Этот непреложный факт любой непредвзятый суд установил бы уже на первом заседании. Тем не менее, в реальности мы наблюдаем картину прямо противоположную. Соответствующий московский суд не только принимает иски от этой гражданки, наделив тем самым ее правами члена семьи и совладелицы имущества, но и выносит по ним соответствующие ограничительные определения.

Слияние церкви с государственной властью обернулось для РПЦ, как мне представляется, не просто отходом от заповедей и постулатов христианской морали, но и началом самой настоящей кампании «охоты на ведьм». На мой взгляд, от всероссийского массового молебна против «темных либеральных сил», состоявшегося, что символично, 22 апреля, отдает нафталином шестидесятилетней давности. В то время на территории СССР также разворачивались идеологические кампании против «темных сил», к которым их организаторы причисляли то «безродных космополитов», то «врачей-отравителей». Как сообщает агентство РБК, «в качестве иллюстраций нападок на веру упоминается перформанс панк-группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя, а также шквал упреков в СМИ, адресованных патриарху Кириллу».

Как известно, политический антипод либерализма – авторитаризм, высшей стадией которого являются тоталитаризм и тоталитарное государство, от чьих действий в прошлом веке церковь претерпела немало гонений. Однако лично меня в данной ситуации поражает даже не выбор в пользу авторитаризма, сделанный Высшим церковным советом, сколько очевидный отход высших иерархов РПЦ от догм и нравственных норм христианства как таковых. В качестве иллюстрации имеет смысл привести цитату из трудов одного из саратовских православных подвижников:

«Сегодня часто приходится слышать рассуждения о том, возможно ли «комфортное христианство». Мнения высказываются самые различные – от твердого «нет» до уверенного «да». Но, кажется, уместнее, нежели полемизировать по этому поводу, напомнить: быть учеником Христа и при этом не идти за ним, неся крест вольных подвигов и невольных скорбей, невозможно. Об этом говорит сам Спаситель (М.16, 24-25), и кто дерзнет спорить с Ним? «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф.7, 13-14). И с этим не поспоришь. Если бы даже и захотелось.

А хочется подчас! Потому, что мы все немощные люди и желаем покоя, удобства, того самого комфорта, который с христианством по большому счету все же несовместим (выделено мною. Авт.)».

Приведенная выше цитата является частью статьи «Соль самоотвержения» и принадлежит игумену Нектарию (Морозову) – главе редакционно-издательского совета Саратовской митрополии. В прошлом году издательство митрополии выпустило сборник теологических трудов этого местного богослова под названием «Христианство – это образ действий». Ряд материалов, опубликованных в книге, касается насущных вопросов христианства и православного понимания сути греха. Цитата показалась мне как нельзя актуальной. Ведь если начать знакомиться с подробностями скандала вокруг квартиры патриарха Кирилла и последовавшей за ним истории с дорогими часами, невольно придется признать, что, по большому счету, глава РПЦ не только недостоин быть церковным иерархом, но и вообще не заслуживает звания доброго христианина. Такой вывод однозначно следует из тех постулатов, которые проповедует в своей книге саратовский игумен Нектарий.

В противном случае нам придется признать, что господин Морозов со своим учением о сути христианства и греха либо глубоко заблуждается, либо не вполне искренен.

Однако Бог с ней, с Москвой и со всеми столичными скандалами вокруг патриарха. С гражданином Гундяевым (в монашестве Кириллом) московские коллеги разберутся и без моей помощи. Нам же предстоит нелегкий разговор о людях и делах Саратовской митрополии.

Блаженный Сережа Иванов и батюшка Алексий Пенькевич

Впервые имя саратовского батюшки Алексия Пенькевича я услышал в январе 1996 года. Именно с деяниями этого священника был связан мой первый материал о саратовском православии, опубликованный в единственной в ту пору независимой местной газете «Саратовский листокъ».

Началось все с того, что сразу же после завершения новогодних праздников в нашей редакции появился гражданин по имени Сергей Васильевич Иванов, представлявшийся в ту пору директором первой в Саратове православной гимназии во имя Святого благоверного князя Александра Невского.

– В Саратове произошло сенсационное событие, – с ходу огорошил меня православный подвижник. – В канун православного Рождества террористы захватили действующий православный храм и продолжают его удерживать. Милиция отказывается принимать какие-либо меры против злодеев. Остается одна надежда – на журналистов. Помогите ради Христа!

О том, что Сережа Иванов не имеет высшего образования, а потому не имеет никаких юридических прав возглавлять какое-либо учебное заведение, я узнал значительно позже, когда всерьез начал собирать информацию о произошедшем. Вкратце ситуация выглядела следующим образом: на рубеже 80-90-х годов прошлого века жил в Саратове молодой парень Сережа Иванов, который очень интересовался йогой и иными сопутствующими учению йоги оккультными практиками. Не знаю, было ли это увлечение как-то связано с последующими событиями, но, как рассказывали общие знакомые, где-то в первой половине 90-х господин Иванов оказался в соответствующем лечебном учреждении. Однако в ту пору саратовская медицина еще не растеряла своих славных традиций – сказывалась школа великих саратовских психиатров Кутанина и Гамбурга.

В общем, после соответствующего курса лечения Сережа Иванов был возвращен обществу не только полностью исцеленным от пагубного увлечения йогой, но и просветленным. Суть снизошедшего на Иванова духовного озарения заключалась в его обращении к святоотеческой православной церкви. Причем исцеление оказалось настолько эффективным, что статус простого прихожанина какого-либо из саратовских православных храмов уже не устраивал кипучую натуру Сергея Васильевича. Потому недавний поклонник йоги избрал для себя более значительную миссию в деле возрождения православия в родном Саратове: ему пришла замечательная мысль – основать и возглавить первую в городе православную гимназию.

Многие из энтузиастов (особенно те, кто прежде не был близко знаком с Ивановым) поддержали это благородное начинание. Для реализации идеи надо было всего ничего: обзавестись помещением для гимназии, набрать коллектив профессиональных педагогов и обеспечить юридическую и финансовую стороны учебного процесса. Легче всего у Иванова вышло с помещением. Руководители основательно обнищавшей в 90-е годы саратовской «оборонки» всеми правдами и неправдами стремились избавиться от висевшей на них «социалки». Поэтому вскоре в ведении «директора православной гимназии» оказалось целое двухэтажное здание бывшего детского садика, располагавшегося в Ленинском районе Саратова. С подбором коллектива было уже потруднее. Вначале Сергей Иванов сумел найти некую даму, которая без колебаний поверила в священную миссию возрождения православного образования на Саратовской земле. А также в то, что эта благородная миссия возложена Всевышним именно на Сергея Васильевича Иванова. Дама эта имела фамилию Кукушкина, лошадиный профиль и диплом о высшем образовании. Недолго думая, Иванов определил ее в свою «православную гимназию» на должность завуча. Многие, желавшие добра начинанию Иванова, советовали ему сделать Кукушкину директором. В этом случае исключалась бы возможность претензий об отсутствии у директора гимназии высшего образования, что являлось козырным аргументом чиновников областного министерства просвещения. Однако Сергей Васильевич четко гнул свою линию, не желая уступать кому-либо бразды правления в «православной гимназии», существующей только лишь в его воображении.

В итоге сложилась парадоксальная ситуация: директор и завуч «православной гимназии» «работали» несколько лет без педагогического коллектива, финансирования и учеников. Тогда «директор гимназии» Иванов придумал иной алгоритм функционирования своего образовательного учреждения. Он решил создать в выделенном ему детском садике «домовую церковь», вокруг нее естественным образом сформировалась бы православная община, а затем при «храме» – воскресную школу, которая со временем могла бы дорасти до уровня гимназии. Со свойственным ему энтузиазмом Иванов приступил к осуществлению плана.

Одно из помещений на втором этаже бывшего детского сада было преобразовано под «домовую церковь». Однако для того чтобы в «домовой церкви» начались реальные службы, не хватало двух вещей: квалифицированного священника и антиминса. Антиминс представляет собой кусок льняной или шелковой ткани – плат с изображением сцены возложения Христа в гроб, который должен покрывать церковный престол. По традиции, существующей в РПЦ (и от которой отказались греческие православные), на обратной стороне антиминса вшит мешочек со святыми мощами. Антиминс помещается в алтарь церкви и используется во время Божественной литургии. Считается, что только с помощью антиминса в ходе Божественной литургии хлеб и вино превращаются в плоть и кровь Христову, которыми священник причащает верующих. Иными словами, без антиминса никакой Божественной литургии быть не может.

Если говорить на языке аналогий, антиминс для православного храма – это как знамя для воинской части: в случае утраты знамени часть подлежит расформированию. При отсутствии в церкви антиминса это уже не полноценный храм, а, скорее, обычная часовня, куда верующие могут заходить помолиться частным порядком. И не более того. Сказанное выше важно для понимания дальнейшего.

Однако вернемся к Сергею Иванову, который к осени 1995 года сумел решить все стоящие перед ним задачи и благополучно открыть в бывшем детском садике «домовую церковь». То есть Сергей Васильевич обзавелся вполне легитимным православным батюшкой и с его помощью решил проблему с антиминсом. Священник, которого Иванов уговорил принять на себя должность настоятеля «домового храма при православной гимназии во имя благоверного князя Александра Невского», был отец Алексий Пенькевич. Характеристики, которые я услышал от знавших батюшку Пенькевича людей, были исключительно положительными. Квалифицированный священник, который лучше всех остальных своих коллег знал латинский язык, отец Алексий, тем не менее, не имел собственного прихода и занимал скромные должности преподавателя и библиотекаря Саратовской семинарии. При этом отец Алексий одним из первых православных священников местной епархии начал преподавать в светском учебном заведении – его пригласили в 1-ю гимназию вести латынь. Правда, в монашество отец Алексий так и не постригся, предпочитая иметь нормальную семью: матушку Риту и двух сыновей. До каких-то пор казалось, что все складывается отлично. Пока…

Пока в семье Пенькевичей не произошла драма. Не буду здесь останавливаться на скабрезных подробностях. Скажу кратко: произошедшее настолько потрясло досточтимого православного священника, что он де-факто ушел из семьи. При этом он, конечно, встречался с детьми и участвовал в их воспитании, но с женой не общался. Случись подобное с простым мирянином – дело закончилось бы банальным разводом с последующим определением взаимных прав и обязанностей по имуществу и воспитанию детей. Однако для православного батюшки развод с матушкой автоматически означает конец его церковной карьеры. Не знаю, было ли это главной причиной того, что отцу Алексию не давали собственного прихода и он в силу своего церковного послушания (то есть служебных обязанностей в епархии) являлся библиотекарем в духовной семинарии. Как знать, если бы тогдашнее епархиальное руководство с большей чуткостью отнеслось к личной драме отца Алексия и молодой священник получил бы собственный приход, в который смог вкладывать всю энергию своей подраненной души, возможно, и не произошло бы того, о чем ниже пойдет речь. Однако история не имеет сослагательного наклонения.

Итак, Пенькевич согласился возглавить приход «домового храма». Попутно был решен и вопрос с отсутствующим антиминсом. Отец Алексий договорился на складе епархии, чтобы ему под его ответственность выдали пришедший в ветхое состояние и подлежащий списанию антиминс, после чего привез его в «домовую церковь». В итоге, как посчитали наши герои, православный канон соблюден и можно переходить к следующему этапу – формированию церковной общины. При этом отец Алексий добросовестно исполнял обязанности батюшки, а «директор гимназии» Иванов занимался рекламой и пиаром: с помощью знакомых журналистов и по личным каналам Сергей известил о начале работы первого в Ленинском районе Саратова православного храма.

В сентябре 1995 года «домовая церковь» при «православной гимназии» распахнула двери для верующих. И всего за несколько месяцев у церкви возникла своя паства, которой отец Алексий помог образоваться в общину. Был даже выбран свой церковный староста – бывший уголовник с несколькими ходками Борнюков, который в зрелом возрасте неисповедимыми путями также пришел к Богу. Так или иначе, но до нового 1996 года «домовая церковь» функционировала вполне благополучно. Однако ближе к православному Рождеству Сергей Иванов всерьез озаботился тем, что единственное функционирующее структурное подразделение его гимназии, т.е. домовая церковь, не приносит никаких доходов. К тому времени Сергей Васильевич привез из села какую-то даму с несовершеннолетним ребенком, которую представил как родственницу и на правах сторожихи поселил в здании «православной гимназии». А поскольку «домовая церковь» также находилась в бывшем детском садике, то его родственница одновременно охраняла и «домовую церковь». Однако при этом она не получала никакой платы за свой труд ни от «директора» Иванова, ни от батюшки Пенькевича.

Упоенный успешной работой «домовой церкви», Сергей Васильевич поначалу терпел такую, как он считал, несправедливость. Однако накануне новогодних праздников Иванов пришел к убеждению, что батюшка Пенькевич поступает нечестно: утаивает от него как от директора и присваивает доходы от храма – их совместного детища. Сергей Васильевич обратился к батюшке Алексию с претензией, к которой батюшка Пенькевич отнесся без должного понимания: поначалу он вообще игнорировал требования «директора», а затем и вовсе постарался избегать всяких контактов с Ивановым.

Апогей подспудно назревавшего конфликта разрешился в ночь под Рождество. Как и полагается, во всех православных храмах в эту ночь совершались богослужения, состоящие из Всенощного бдения и Божественной литургии. Иванов желал отметить праздник в своей гимназии в компании родственницы. Однако двери вверенного учебного заведения были закрыты. По-видимому, прихожане вместе с батюшкой Пенькевичем предвидели вероятные неприятности со стороны Иванова, решили подстраховаться от каких-либо неожиданностей и, приступая к богослужению, просто заперли дверь. Но этим остановить Сергея Васильевича Иванова было невозможно.

Во дворе гимназии Сергей обнаружил лестницу, приставил ее к окну комнаты второго этажа, где проходило богослужение, после чего предпринял попытку проникнуть в помещение. Правда, осуществил свое намерение лишь наполовину: когда верхняя половина туловища директора православной гимназии оказалась в оконном проеме, Сергей Иванов почувствовал, что его тело попало в железные объятия церковного старосты Борнюкова.

А еще через несколько мгновений произошло событие, которое по своей мистической сути достойно пера великого Гоголя: в рождественскую ночь, из окна православного домового храма, в котором проходила Всенощная, с приличным ускорением вылетел и благополучно приземлился в соседний сугроб «директор православной гимназии». Но недаром говорят, что Господь любит блаженных: для Иванова этот полет закончился без какого-либо серьезного ущерба здоровью. Я не увидел у него даже царапин, когда он на следующее утро пожаловал в редакцию «Саратовского листка». Поэтому следующей инстанцией, куда в поисках защиты от «захватчиков» обратился «директор», было РОВД Ленинского района. Там Сергей Иванов сообщил, что находящийся в его ведении православный храм захвачен террористами, удерживающими в качестве заложницы его родственницу с несовершеннолетним ребенком. Заявление Иванова насторожило сотрудников милиции, тем более что время было достаточно непростое: на Кавказе бушевала так называемая «первая чеченская война» и всем был памятен кровавый рейд Шамиля Басаева в Буденновск. Незамедлительно несколько машин с вооруженными автоматами милиционерами выехали на место происшествия. Правда, обнаружить террористов и вступить с ними в огневой контакт милиционерам не удалось. На настойчивый стук в дверь из здания бывшего детского садика вышел батюшка Алексий Пенькевич и разъяснил служителям закона, что никаких чеченских террористов здесь нет, никто никаких заложников не захватывал, просто в здании находится «домовая церковь», в которой он проводит праздничную рождественскую службу, и этой службе пытается помешать не вполне адекватный гражданин. Старший милицейского наряда связался по рации со своим начальством, обрисовал обстановку и попросил инструкций. В ответ получил указание в церковные дела не вмешиваться.

На следующий день гложимый обидой Иванов отправился по знакомым журналистам, а милицейское руководство доложило о происшествии в епархию, после чего в «самопровозглашенный храм» прибыли благочинный Василий Стрелков с помощником и изъяли пришедший в ветхое состояние антиминс. В прессе появилось несколько публикаций об этой истории, авторство которых принадлежало приятелям Иванова. В то время лишь ваш покорный слуга удосужился выслушать точку зрения на произошедший конфликт и второй стороны – батюшки Алексия Пенькевича. В результате в январе 1996 года в «Саратовском листке» появилась моя статья «Криминальная Всенощная», которая очень не понравилась «директору православной гимназии». Во всяком случае, вскоре после публикации господин Иванов звонил мне и очень возмущался. А в довершение пригрозил, что рано или поздно «за эту мою писанину черти изжарят меня на сковородке». А вот с батюшкой Алексием у меня установились добрые доверительные отношения. Правда, продолжались они не очень долго. Вскоре после этой истории распоряжением правящего архиерея отец Алексий был переведен простым священником в Маркс. Однако на новом месте службы «опальному» батюшке были созданы такие условия, что через некоторое время он счел за благо вообще покинуть родную епархию. При этом сан православного священника отец Алексий сохранил. В одном из соседних регионов Поволжья он сумел продолжить церковную карьеру и, по рассказам общих знакомых, даже обрел личное счастье.

Уже в наши дни история с «кочующим антиминсом», из-за которой отец Алексий Пенькевич полтора десятилетия назад был вынужден покинуть Саратов, повторилась в виде фарса. Причем масштабы происходящего ныне не сопоставимы с теми «мелочами», которые имели место в середине 90-х годов. К тому же, определенное отношение к современной истории имеет сын отца Алексия.

Митрополит Лонгин и кочующие антиминсы

В мае 2010 года журнал «Общественное мнение» опубликовал материал «Институт благородных парней» – репортаж из Саратовской духовной семинарии. Практическую помощь нашему корреспонденту оказала пресс-секретарь епархии Маргарита Крючкова, то есть та самая матушка Рита, венчанная и одновременно бывшая супруга батюшки Алексия. За прошедшие годы экс-попадья нашла себя на ниве журналистики и довольно долго зарабатывала на хлеб насущный в местном приложении к «Комсомолке». Было это в период, когда изданием руководил светоч журналистской духовности Олег Злобин. А когда его освободили от занимаемой должности, то и Александре Архангельской (таков был постоянный псевдоним матушки Риты) стало неуютно в «КП» в Саратове». Так или иначе, но во второй половине «нулевых» Маргарита Крючкова перебралась на работу в епархию, где приобрела репутацию «правой руки» отца Нектария (Морозова), специализирующегося на «связях с общественностью», то есть практически стала руководителем епархиальной пресс-службы. Она выделила в качестве гида и провожатого по классам и кельям духовного учебного заведения семинариста-пятикурсника Дмитрия Пенькевича, иными словами, своего родного сына.

К теме околоцерковной деятельности отца Нектария (Морозова) и матушки Риты (Пенькевич) мы вернемся позже. А пока обратимся к семинаристу Дмитрию Пенькевичу. Вот что писала о своем визави автор материала «Институт благородных парней» Виктория Федорова:

«Сам Дмитрий из семьи священника, поэтому поступление в семинарию стало для него чем-то само собой разумеющимся. Хотя, по его словам, он рос вполне обычным парнем, увлекался яхтенным спортом и даже подумывал связать свою профессию с этим увлечением. Но православное воспитание взяло верх.

– У нас в роду много священников, я пошел по протоптанной дорожке и ничего плохого в этом не вижу. Отец не настаивал на этом выборе, наоборот, призывал хорошо подумать, прежде чем решиться на этот шаг. И я решился. А мой младший брат выбрал светскую жизнь и учебу в СГУ на факультете нано- и биомедицинских технологий». («ОМ», №5, 2010 г.)

И вот совершенно недавно, в феврале нынешнего года, ко мне поступила копия одного любопытного документа, который озаглавлен «Распоряжение по Саратовской епархии», выполнен на официальном бланке митрополита Саратовского и Вольского Лонгина, заверен его подписью и печатью. Стало быть, этим документом православный первосвященник земли Саратовской вполне официально санкционировал определенные служебные действия своих подчиненных: командировал группу молодых батюшек, численностью 11 человек, для совершения крещенских богослужений в так называемые «приписные храмы Саратовской епархии». При этом близкий к епархии конфиденциальный источник пояснил, что дефиницией «приписные храмы» именуются строящиеся или не до конца введенные в действие храмы. Собственно, православный храм становится храмом лишь тогда, когда он освящен архиерейским чином. При этом освящается алтарь, на который возлагается антиминс. Освящение храма и алтаря проводится, как правило, правящим архиереем (т.е. главой епархии или митрополии).

Что касается «приписных храмов», в них отсутствует освященный алтарь. И, стало быть, не может быть и собственного антиминса. Православный канон допускает в таких неполноценных «приписных храмах» проведение насущных треб: крещение новорожденных, отпевание усопших и т.п. Однако проведение Божественной литургии в храме, где отсутствует антиминс, – это нонсенс, граничащий со святотатством.

Исходя из сведений, опубликованных на епархиальном сайте, обязанности настоятелей в «приписных храмах» выполняют батюшки из близлежащих полновесных храмов. Скажем, паству строящейся в Усть-Курдюме церкви в честь Вознесения Господня окормляет священник Анатолий Поляков – настоятель находящегося в селе Пристанном храма в честь Преображения Господня. Храм в Пристанном был возведен стараниями его первого, ныне покойного настоятеля, батюшки Евгения Зубовича и освящен архиерейским чином еще в сентябре 1997 года. Поэтому пристанское «Преображение Господне», в отличие от усть-курдюмского «Вознесения Господня», является полноценным храмом. Тем не менее, как следует из информации на епархиальном сайте, литургии проводятся и в «Преображении», и в «Вознесении» еженедельно: в Пристанном – по воскресеньям и в праздничные дни, в Усть-Курдюме – по субботам.

Но вот наступает время большого православного праздника – неважно, Рождества Христова, Крещения или Пасхи. Эти праздники, как известно, происходят в строго определенные дни. В эти дни настоятель должен проводить богослужение в своем «основном храме» и вырваться в «приписной» уже не может. Где же выход?

И, как следует из приведенного документа, в Саратовской митрополии выход нашли в формировании специальных «разъездных бригад» из молодых священников, которые в дни больших церковных праздников «десантируются» в «приписных храмах».

Молодые батюшки проводят в этих неполноценных храмах праздничные богослужения, а то, откуда при этом берутся (и берутся ли вообще) антиминсы, в Саратовской митрополии, похоже, мало кого волнует. Между тем, вопрос этот далеко не праздный, поскольку несоблюдение канонов превращает церковь в банальную секту, а богослужение – в святотатство. И это святотатство, на мой взгляд, несоизмеримо более циничное и масштабное, чем антипутинский панк-молебен в храме Христа Спасителя.

Не так давно довелось прочесть сообщение, что в Патриархате РПЦ разработано специальное положение о священниках, окормляющих воинов ВДВ. Батюшки, проходящие службу в десантных войсках, получили право на переносные антиминсы, которые можно будет укладывать в воинский рюкзак и десантироваться с ними в тыл противника. Только авторы подобной новации почему-то забыли, что антиминс без храма и алтаря так же неполноценен, как храм и алтарь без антиминса. Однако 28 марта 2011 года сайт «Православие-RU» со ссылкой на Interfax сообщил, что «Русская Православная Церковь активно продвигает вопрос о включении в штат вооружений и боевой техники воздушно-десантных войск мобильных надувных храмов-палаток». Как говорится, опомнились. И это притом, что сегодня на все ВДВ насчитывается один штатный и десять нештатных священников.

Но вернемся к нашим «саратовским баранам». Изучение епархиального сайта выявило одну любопытную закономерность. Получая в довесок к своим основным обязанностям строящийся храм, его настоятели торопятся начать в нем службу, невзирая ни на какие бытовые и канонические препятствия. Скажем, осенью 2007 года в одном из саратовских скверов в районе 3-й Дачной началось строительство грандиозного храма во имя святых апостолов Петра и Павла. Настоятелем строящегося храма, рассчитанного на 750 прихожан, был назначен уже известный читателю игумен Нектарий (Морозов). Естественно, что строительство такого грандиозного храма растянулось на несколько лет и не завершено до настоящего момента. А теперь обратимся к информации епархиального сайта:

«Из истории: 15 октября 2007 года епископ Саратовский и Вольский Лонгин совершил чин освящения места под строительство Петропавловского храма. Сразу началось его строительство.

20 мая 2008 года епископом Саратовским и Вольским Лонгином был совершен чин основания строящегося храма. (…)

Рядом действует небольшой временный храм, который открыт ежедневно с 8.00 до 20.00.

20 октября 2007 года благочинный Центрального округа протоиерей Сергий Догадин во временном храме совершил чин положения антиминса.

В этот же день была совершена первая Божественная литургия».

Как видим, ноу-хау, до которого в Патриархате додумались лишь недавно и то применительно к батюшкам, служащим в ВДВ, усилиями игумена Нектария и благочинного Сергия Догадина еще пять лет назад было успешно внедрено в Саратове. Вдумайтесь только: антиминс возлагается в какой-то времянке храма, чин основания которого будет проведен более чем полгода спустя!

Хотя существуют и примеры обратного рода. Взять, скажем, храм в честь Рождества Христова, расположенный в селе Старая Жуковка Базарно-Карабулакского района. Приведу еще одну выдержку из епархиального сайта:

«В наши дни: В 2006 году была зарегистрирована община верующих и началось строительство храма в этом селе. Строительство церкви стало возможным и осуществилось с помощью ктиторов из Санкт-Петербурга, выходцев из этого села Ивана Ивановича и его сына Олега Ивановича Заметалиных. За полтора года были построены деревянный храм и два церковных храма, в которых разместились котельная, трапезная и ризница. На Пасху 2008 года в храме была отслужена первая Божественная литургия. В период между Пасхой 2008 года и 25 октября 2008 года службы совершались в этом храме два раза в месяц священником Свято-Никольской церкви Андреем Одиноковым.

25-го же октября храм был освящен архиерейским чином, Его преосвященством, преосвященнейшим Лонгиным, епископом Саратовским и Вольским. На Божественной литургии в этот день были совершены две хиротонии, а также освящены антиминсы, один из которых, изготовленный в сербском скиту Буразери на Святой горе Афон, был подписан преосвященнейшим епископом Лонгиным к сему храму».

Как видим, первая Божественная литургия в данной церкви была совершена на Пасху 2008 года, то есть примерно за полгода до того, как архиерейским чином были освящены и сам храм, и «подписанный» к этому храму антиминс. И все эти полгода в неосвященном храме при отсутствующем антиминсе вполне легально два раза в месяц проводились службы священником из другой православной церкви. Если это не кощунство и попрание самих основ церковной жизни, тогда что же это такое?

Однако вернемся к молодому батюшке Дмитрию Пенькевичу, которому по распоряжению митрополита Лонгина пришлось отправиться на крещенские богослужения в село Максимовка Базарно-Карабулакского района. В данном селе действительно был деревянный храм в честь Покрова Божьей Матери, который в 2005 году благополучно сгорел. После чего, как сообщает епархиальный сайт, «общиной верующих села Максимовка был приобретен бывший магазин, который переоборудован в настоящее время для нужд молитвенного дома». При этом на той же страничке сайта сообщается, что богослужения в этом то ли храме, то ли молитвенном доме проводятся два раза в месяц, а литургия совершается три раза в месяц. То есть литургия с поглощением святых даров осуществляется здесь даже чаще, нежели простое богослужение.

Впрочем, с учетом прежних функций новоприобретенного храма в честь Покрова Божьей Матери, это не удивительно: просто раньше сельчане приобретали через магазин продукты, а теперь с таким же успехом потребляют в том же помещении «плоть и кровь Христову».

Оцените, насколько благотворно оздоровляющее веяние современных новаций превратившейся в митрополию Саратовской епархии: каких-то пятнадцать лет назад за самочинное открытие домового храма, в котором не было благословленного владыкой алтаря, а также за служение Всенощной с подлежащим к списанию антиминсом, отец Алексий Пенькевич был вынужден навсегда покинуть Саратов, а в наше время родной сын отца Алексия вынужден делать то же самое в помещении бывшего сельского магазина! Также без благословленного алтаря и, возможно, вообще без антиминса! Единственное и, пожалуй, коренное отличие этих двух вроде бы схожих ситуаций заключается лишь в том, что отец Алексий Пенькевич сам фактически создал общину верующих, действуя на свой страх и риск, а его сын Дмитрий повинуется воле правящего архиерея, который не постеснялся даже издать на этот счет соответствующее распоряжение и предписал при этом «десантируемым» в «приписные храмы» батюшкам рапортом доложить ему о «количестве прихожан, участвующих в богослужении, и количестве причащавшихся за богослужением».

(продолжение следует)

Александр Крутов

Источник: журнал Общественное мнение №5(152), май 2012 г.

http://www.om-saratov.ru/article/detail.php?ID=28982