Несистемный приговор

"

15 января кассационная коллегия Саратовского областного суда приняла решение оставить в силе оправдательный приговор Балашовского районного суда в отношении художественного руководителя Балашовского драматического театра Владимира Попова. В деле заслуженного артиста, обвиняемого в хищении бюджетных средств, была поставлена точка.

Владимир Николаевич, когда началось уголовное преследование?

20 марта 2011 года.

То есть, примерно в то время, когда начался конфликт театра и администрации?

Да, как раз появились документы на сокращение штата. Мне предложили уволиться из-за того, что я отказался сокращать. Тогда начали раскручивать это уголовное дело.

Было три суда по Вашему делу. Какую сумму Вам инкриминировали в ходе судебных заседаний?

На первом суде сначала инкриминировали 841 тысячу. Суд вынес решение возместить 470 тысяч и заплатить штраф в размере 300 тысяч.

Кассационная коллегия обратила внимание, что выполненная работа не может называться хищением, и что свидетели, предъявленные защитой, не были рассмотрены судом. И на втором суде оставили хищение в сумме 125 тысяч. Решение судья вынес промежуточное – направить дело на доследование. Это решение тоже было незаконное, и вторая кассация его отменила.

На третьем суде Бочаров, помощник прокурора, пытался инкриминировать эти 125 тысяч, потом скатились на 75 тысяч. Тоже крутили-вертели, уже судья и дополнительное время давал, можно было прокурору, если бы что-то было, накопать за это время.

Судья Журбенко вынес оправдательный приговор. Бочаров написал кассационное представление, что приговор вынесен незаконно. Его просьбу не удовлетворили, и судебное решение оставили без изменения. Но зато Бочарова повысили, и теперь он в областной прокуратуре курирует работников МВД области.

А в чем была суть обвинения?

Суть заключалась в том, что мне инкриминировали незаконное получение практически всей заработной платы, кроме оклада – постановочные, то, что я выходил на сцену, как актер, плюс больничные, отпускные. Набирали на особо крупный размер, абсурдно, но набирали. Правда, 400 тысяч «отвалилось» сразу на первом суде. Даже тому судье, который вынес обвинительный приговор, нечем было парировать. Больничный с другого фонда выплачивается и никак не относится к заработной плате. Театральные постановки были. Это подтверждено газетами, книгой отзывов, дипломами за фестивали. То есть, подтверждено, что спектакли поставлены, они идут, и театр за это получал деньги.

Мне сказали, что пункт 5.3 из моего трудового договора был исключен (пункт о 100%-ой надбавке к окладу, прим. авт.) дополнительным соглашением. Но про это нигде не сказано и нигде не написано. Сидит бухгалтер, который ко мне никакого отношения не имеет. Если он видит, что этот пункт исключен, зачем он будет мне начислять по нему? Он не будет подставлять голову. Любая проверка, а их прошло за это время 20 штук, бухгалтеру на это укажет. Ни одна проверка на это не указала. Я был руководителем, отвечал и за финансы и за юридическую сторону, и за творческую, моя зарплата была 25 тысяч на руки. Сейчас я художественный руководитель и отвечаю только за творчество, и у меня зарплата осталась прежняя. Почему она сейчас не называется хищением, а тогда она была хищением. В чем фокус-то?

Судья Журбенко на это обращал внимание. Первый судья вообще ничего не слушал. Второй судья пытался, но у него не хватило духу вынести оправдательный приговор.

Наказание за хищение могло быть и жестче.

По данной статье до 6 лет лишения свободы.

Когда Вам назначили наказание в виде штрафа в 300 тысяч, не было страха, что следующий суд даст реальный срок?

После первого суда страшно уже не было. На первом суде мне было страшно потому, что я никогда не присутствовал на судах ни в качестве зрителя, ни в качестве свидетеля и не представлял, что это такое.

Сейчас я могу твердо сказать, что если ты хоть немного уступишь, смалодушничаешь, тебя заставят подписаться под тем, что ты не делал. Это с легкостью делается.

Первое решение суда было вынесено. В соответствии с ним я настолько много наворовал, что деньги нужно было искать и занимать, чтобы хотя бы заплатить штраф в 300 тысяч. При любом раскладе, на это нужно было время. Поэтому я для себя решил, что какая бы кассация ни была – в мою пользу или нет, у меня будет хотя бы два месяца, чтобы с этой проблемой разобраться.

Но кассационный суд, если в деле есть косяки, себя подставлять не будет.

Сначала материалы проверки отдали в следственный отдел (следственный отдел СУ СКР, прим. авт.). Там возбуждать дело не стали. Но по приказу некоторых чиновников, некоторые исполнительные милиционеры за повышение в должности дело возбудили. Кто-то отказался, и он был при аттестации уволен.

Дело лепилось… мягко говоря нечестно. К примеру, сидит свидетель – человек мягкий, юридически неграмотный. На него начинают давить. Печатают 4 листа текста. Говорят: подписывайте, здесь написано все, что вы сказали. Она подписывает. Там совершенно другое, нежели говорил этот человек. Или, допустим, пишут в обвинительном заключении: согласно показаниям свидетеля Паниной (бухгалтер, – прим. авт.), Попов совершал хищения и прочее. Я звоню Паниной, спрашиваю: ты что-нибудь такое говорила? Отвечает: нет, не говорила. То есть, следователь показания свидетелей даже во внимание не берет, а пишет так, как ему нужно.

Нужно было шумное дело. Главный прокурор, еще судебное разбирательство не закончилось, уже по телевидению объявлял, что Попов будет осужден. Это нарушение. Давление на суд, плюс есть понятие «презумпция невиновности», есть 41-ая статья Конституции.

Настолько нагло все это делалось, никаким здравым смыслом не подкрепляясь. Просто все это всегда сходило с рук.

А сколько людей сдались и оказались виновными? Дети скольких детей будут писать в анкетах, что у них есть судимые родственники?

На самом деле, если у тебя есть много денег, твое дело до суда не дойдет. Никто не будет тебя судить.

Психологически сложно было перенести три судебных процесса?

Давление очень сильное. Город маленький. Проходишь мимо, и кто-то начинает шушукаться. Кто-то, про кого ты точно знаешь, что этот человек непорядочный, нечестный и в этом городе ничего полезного не сделал, строит из себя очень честного и уходит от всяких наказаний, хотя на Магадане камер не хватит за все преступления, которые он совершил. Просто у него хватает денег…

Если люди, которые отвечают за правопорядок, за законность, выпивают там, где нужно, с кем нужно, тогда законность можно искать только за территорией области. Я не надеялся, что здесь будет оправдательный приговор и твердил все время одно – главное, чтобы это дело вышло за территорию области. Там проще. Но как-то так случилось, что оправдали здесь.

А как вы думаете, почему оправдали?

Во-первых, это один из немногих случаев, когда за руководителя, которого представляют вором, встает коллектив. А коллектив стоял до последнего.

Во-вторых, ситуация была широко предана огласке в СМИ.

В-третьих, за этим делом очень пристально следили. Есть информация, что если бы мое дело для них прошло нормально, возникло бы много дел по саратовским худрукам. Из-за того, что они не смогли справиться, у них есть определенный страх, за проигрыши их не поощряют.

И все-таки, разговоры на уровне правительства, что у нас судебная система носит только обвинительный характер, и что это надо в корне менять, все равно где-то на подсознании у судей откладываются.

Плюс ко всему, есть в городе признанное мнение – то, что надо говорить и то, что говорится на кухне, во время прогулки, во дворе. Думаю, что большая часть населения реально понимала, что если бы Попов что-то украл, это бы повлекло последствия, отразившиеся на работниках. Все равно было бы движение внутри коллектива.

Чему я научился в ходе этих судебных процессов – в нашем государстве от тюрьмы и сумы зарекаться нельзя. Ты на самом деле можешь оказаться жертвой. Тебе подбросят пакетик с наркотиками, ты окажешься на скамье подсудимых и пойдешь лямку тянуть. Тебя могут попросить поднести сумку и тут же задержат, то есть это будет подстроено. Сыграют на твоей порядочности, доверчивости, глупости. Если ты попал в эту систему и не будешь изучать все, что написано в наших законах, то никакой адвокат тебя не спасет.

Я проверял по кодексам каждое слово тех, кто меня обвинял. Одна свидетельница ссылалась на статьи бюджетного кодекса, которые были отменены еще в 2005 году. И суд говорил, что это правильно, что это свидетельствует против обвиняемого.

И бесполезно говорить?

Бесполезно! Показываешь статьи кодекса – бесполезно.

Когда коллектив поднял вопрос, что Попов должен остаться на своей должности, одна из чиновниц сказала, пускай остается, но выйдет решение суда и тогда он вылетит с работы. Ей говорят: вы не думаете, что суд вынесет оправдательный приговор? На тот момент еще только следствие шло. Она сказала: нет, оправдательным он не будет.

А кто, по Вашему мнению, был инициатором дела?

Это Егорова (бывший начальник управления культуры,  прим. авт.) с Бочаровым начинали.

В свое время мы через прокуратуру отвоевали деньги, которые были недоплачены театру. Это было за три месяца до начала всех этих событий.

Получилось так – все учреждения были профинансированы не полностью. Мы написали в балашовскую прокуратуру. Отвечал за это Бочаров. Тогда и нашла коса на камень. Я у него спросил, принимаются ли какие-то меры, что нам зарплату за два месяца не отдают. Он говорит: когда надо, тогда и будут приняты. Все сроки прошли, я обратился в областную и генеральную прокуратуру. Все спустили сюда, взяли на контроль. Наша прокуратура отписалась, что действительно деньги были недоплачены театру незаконно и администрация обязана их вернуть.

В администрации проходили совещания по вопросу, как вернуть эти деньги. На одно из этих совещаний я опоздал. И зашел на том моменте, когда Егорова спрашивала Бочарова, мол, когда вы прижмете к ногтю Попова?

Через некоторое время из ниоткуда возникло письмо прокурору, что Попов занимается хищениями. Это пишется в страшной тайне. На этапе следствия мне письмо не показывали. Потом уже я с ним ознакомился.

И от кого поступило письмо?

Первое – от Шамина (бывший глава администрации, прим авт.), второе от Егоровой. Что смешно – один из тех, кто писал, уже осужден (Борис Шамин по двум эпизодам получения взятки, прим авт.).

Прокурор поручает провести проверку.

Начинают проверять. Они не знали, за что меня сажать, что придумать. Началось с того, что они начали вылавливать всех, кто уже уволился из театра. Запугивали, просили, чтобы написали, что Попов платил им зарплату, и они часть денег отдавали ему. До абсурда доходило. Одну даму запугивали тем, что у нее маленький бизнес и ее дело просто задушат, и она останется ни с чем.

Никто не подписался?

Никто не подписался. Начали крутить в бухгалтерии. Нашли исключенный дополнительным соглашением пункт (о 100%-ой надбавке к окладу, – прим. авт.). Но это тоже было состряпано. Когда второй суд принял решение отправить дело на доследование, в театр с проверкой направили Геннадия Гладких (председатель контрольно-счетной комиссии, прим. авт.). Они надеялись, что он тут что-нибудь найдет, и опять что-нибудь состряпают. Эта процедура могла бы тянуться долго. Но не прошло. Акт, составленный Геннадием Гладких, даже никуда не потребовался.

Все настолько открыто, настолько нагло…

Помню, несколько раз театру помогала Зинаида Самсонова. Она попросила пойти кандидатом от партии в городской Совет. Я пошел кандидатом, но беспартийным. С Екатериной Кейб на одном участке, она единоросс. Эпопея была мощная. Приезжает сюда один из замов Егоровой. Начинает спрашивать, какое я имел право выставить свою кандидатуру в депутаты городского Совета. Я ответил, что на основании Конституции Российской Федерации. На что он мне сказал: артисты, Конституцию Российской Федерации не для вас писали. Этим все сказано.

После окончательного вынесения оправдательного приговора есть творческий подъем? Все-таки такая гора с плеч свалилась.

Планов на этот год у нас очень много. Сейчас ставим две части «Женитьбы Бальзаминова». Затем мы поставим очень спорный спектакль Филатова – «Лизистрату». Это спектакль в стихах о том, что мужья порой забывают, что у них есть жены, семья и за это нужно нести ответственность. Это то, что запланировано на первое полугодие.

На второе полугодие у нас в планах провести юбилей театра. Вечер русского водевиля, куда  войдут два спектакля – «За двумя зайцами» и «Беда от нежного сердца». Дальше пойдет новогодняя эпопея – либо «Снежная королева», либо «Щелкунчик».

Надеюсь, что в творческом плане будут прорывы. Но опять же, на сегодняшний день финансирование дано на 3 миллиона меньше по сравнению с прошлым годом. Не знаю, до чего это дойдет… Но всегда есть надежда на чудо. С теми же судами все равно какое-то чудо произошло. Всегда надо твердить одну фразу: я не знаю каким образом, но все будет хорошо.

Источник: Балашовский проспект

http://balashov64.ru/interview/2013/01/16/nesistemnyj-prigovor