Медведица вступила в партию

Петровск – одно из немногих мест Саратовской области, которое ежегодно страдает от весеннего половодья. На этот раз, в результате разлива реки Медведицы, в зоне подтопления оказалось больше сотни домов. Хотя вода начинает отступать, паводковая ситуация сохраняется до сих пор, в городе дежурят спасательные отряды, организованы переправы и эвакуационные пункты. Репортер “Взгляда-онлайн” отправился на выходные в Петровск, чтобы посмотреть, как люди справляются со стихией, но выяснил, что паводок для горожан – это праздник, традиция, повод для политических баталий, средство заработать, что угодно, но никак не бедствие.

“Нормально. Водку пьем”

Первое, что видишь, въезжая в город – до несуразности миниатюрных размеров магазин и знак, ограничивающий движение до 30 километров в час. Водитель вдавливает педаль тормоза в пол. Слева от дороги, в корявых зарослях проглядывается грязноватый ручей, на берегу которого играют дети. На речку Медведицу, вышедшую из берегов и затопившую город, ручей похож очень отдаленно. Справа типичный сельский пейзаж, характерный для нашей большой и немытой родины: слякоть, покосившиеся заборы, сиротливые собаки, бабушка в шерстяном платке и галошах, пытающаяся пересечь огромных размеров лужу. “Похоже, бомбили“, – мрачно констатирует водитель, объезжая очередную выбоину в остатках асфальта.

Город заканчивается уже через несколько минут. Если он, конечно, вообще начинался. Пересекаем небольшой мост и тормозим. Внизу у реки виднеется лодка и оранжевый жилет спасателей из МЧС. Спускаемся. Спасателей не обнаруживается. На ступенях, уходящих прямо в воду, стоят несколько мужиков. Один из них матерится и выливает из болотного сапога литра два воды. Здесь дежурят казаки, которые наряду со спасателями, осуществляют переправу на затопленные территории. Впрочем, казачьих постов по городу больше, чем МЧСовских. Шесть против двух.

Паводок накрывает город каждый год в одно и то же время, поэтому люди уже привыкли самоорганизовываться и не надеяться на помощь спасателей. “Давно у нас так? Да уж лет триста, столько же, сколько город стоит“, – говорит мне молодой казак с длинными светлыми усами и кудрявым чубом, торчащим из-под засаленной шапки.

“Под нами сейчас, наверное, около двух метров“, – налегая на весла, сухо объясняет Евгений Стульников. Он согласился отвезти меня на небольшой участок земли, с которого люди категорически отказываются эвакуироваться вот уже не первый десяток лет. В темной и мутной воде плавают бутылки, целлофановые пакеты, гнилые бревна и ветки. Они цепляются за лодку, мешая плыть. Время от времени Евгений останавливается, чтобы оттолкнуть мусор длинной палкой с ржавым крюком на конце. Пригнувшись, мы проплываем под газовой трубой и оказываемся на какой-то улице. “На десять сантиметров сегодня вода ушла. Самый пик вчера был. А так обычно три дня вода прибывает, день стоит и еще два дня уходит. Так и получается, что пять-шесть дней отдай паводку“, – говорит паромщик, причаливая к участку вязкой грязи.

Вдоль забора сидят несколько человек и слушают старый магнитофон, из которого хрипит что-то нечленораздельное, но очень знакомое. Рядом большой стол, щедро усыпанный рыбьей чешуей и заставленный пластиковыми стаканами. В центре красуется наполовину пустой пивной бочонок. “Да как справляемся? Нормально. Водку вот пьем, – отвечает на мой вопрос мужик в фуфайке и протягивает мне чашку с пивом. – У нас последние постройки и дома здесь очень высокие, поэтому воды в них нет. А вот на острове есть люди, которые на крышах сидят третий день“.

“Как у нас главу зовут?”

“Я когда дом тут строил, мне сосед говорит, что во время паводка он в этом месте по пьянке с головой тонул. “Доливай, – говорит, – еще полметра бетона”. Ну, я долил, в доме нормально, а в подвале все равно вода стоит. В том году она пришла и так до этого года не высохла. Вот снова пришла. В подвале сыро, полы холодные зимой“, – жалуется мне Геннадий Михалыч, сплевывая шелуху от семечек и смачно пережевывая ядра.

Он рассказывает, что сильные паводки в городе начались в семидесятые, когда проложили федеральную трассу Саратов – Пенза. А потом в городе начали строить новые дороги и отсыпать улицы. Местные считают, что отчасти поэтому поменялся водный баланс. “Короче, у нас тут одни плотины, вода просто не уходит. Раньше было так: пришла вода и по всей этой плоскости растеклась. Я из-за чего здесь строил дом, потому что здесь никогда воды не было. Как только они отсыпали, мы стали здесь тонуть. Дорог-то до хрена настроили, может, это и хорошо, но надо же думать“, – не унимается Михалыч и палкой чертит мне схему местных улиц. Он тут же выдает народную теорию о том, как избавить город от ежегодного затопления, – нужно расчистить пойму реки и вырубить все деревья. “Они, было, начали в одном месте делать, попилили сто метров и бросили. Экологичка запретила. А нам потом ремонта… дома-то мазаные все. Как минимум на полметра они отмокают. И каждый год такая котовасия“, – продолжает он, глядя на одобряюще кивающих соседей.

Мужики рассказывают, что уже давно привыкли к такому коллапсу и не верят в то, что кто-то что-то сможет изменить. На администрацию города, судя по всему, местные жители уже давно не уповают. “Палыч, как у нас главу нового зовут? А до этого что там за баба была? Точно – Батяйкина! Ее сняли недавно. Их не перепомнишь всех, они меняются постоянно. Мы выплывали в город за продуктами, был там новый глава, но он может и на … послать“, – безразлично говорит Михалыч, докуривая очередную сигарету до фильтра. “Ничего администрация не говорит. Че они предпринимают? Ничего. Ждут, пока вода уйдет. Деньги у них отмоются. В 94-м у меня столбы упали под полами, никуда не обращался, сам подправил. А в 98-м у людей в домах была вода – ну, и я решил сходить. Мне дали 300 рублей, тех денег даже на машину песка не хватало. Вот в прошлом году они давали денег. Кто-то получал. Я, например, не ходил, не получал. Ну а че они дадут? Дали три тысячи“, – заканчивает мой собеседник, явно теряя интерес к разговору со мной в пользу подошедшего с очередной бутылкой пива соседа.

“Ну а что париться? Смысл какой? Мы воду, что ли, остановим? Нет“, – рассуждает средних лет женщина, сверкая золотыми зубами. “Вода нас согнала всех, а завтра уже никого не будет, все по огородам разбегутся работать. Нормально зашла вода. Земля после половодья – это новь. Огороды расти хорошо будут“, – неунывающе заявляет один из селян, когда я уже забираюсь обратно в лодку.

Беззаботность этих людей поражает. Они напоминают испанцев в часы сиесты, которые в самое пекло перестают работать, устраиваются в тени и попивают прохладительные напитки.

Человек “Чесоткин”

Я снова направляюсь на “большую землю”. На веслах опять казак Евгений. Мы обсуждаем роль администрации в сдерживании паводка. “При чем здесь она-то? Эта администрация, сейчасошная, она только заступила. Глава Заигралов сейчас начинает че-то корячиться. Да и какая разница, какая администрация, она меняется, а дела-то не делаются. А как тут делать? Вот он начал делать, а Чесоткин во все инстанции, во все прокуратуры пишет. Заигралов дорогами начал заниматься, а Чесоткин везде пишет, что это все провокация. Он всем недоволен. В феврале месяце написал, что на дорогах нет разметок. Ну, нормальный человек?” – в гневных речах Евгения всплывает образ виновника всех бед в городе. Антигерой – бывший атаман местных казаков, которого лишили звания якобы из-за того, что в прошлом году он “кинул на деньги” своих подчиненных, работавших на переправе. Его настоящее имя – Сергей Чечеткин. В Петровске он возглавляет местное отделение партии “Справедливая Россия”. А Чесоткиным его зовут, потому что, по словам казаков, после общения с ним чесаться хочется. У меня почему-то сразу возникает сильное желание посмотреть на этого человека, и я спрашиваю его номер у Евгения. “Да ты что! Мы телефоны таких людей не держим, мы нормальные“, – возмущается казак.

На берегу меня уже ждут новый атаман Александр Каргин и представитель МЧС Роман Киреев. Почти в один голос они заявляют, что ситуация находится под контролем и переживать не о чем. “Вам Чечеткин, что ли, написал, чтобы вы приехали?” – невзначай интересуется Каргин и добавляет, что от журналистов, которых на них насылает экс-атаман, он уже подустал. “Ну а что администрация? Она воду остановить не может. А все спасательные мероприятия организовываются. Люди тут по шестьдесят лет живут, попробуйте спросить у них, согласятся они поменять свой район на другой. Никто не согласится“, – заверяет меня Каргин. “Ничего тут не сделаешь. У нас это пожизненно было. Единственное что – речка очень обмелела. Конечно, русло нужно немного углубить. Дно заилилось, а то, что здесь заросли и кусты, они никаким образом не влияют, они же не производят здесь заторы“, – вторит ему Киреев.

По словам моих собеседников, здесь все стабильно и привычно, а что люди сидят на крышах без помощи – это выдумки. Скорее всего, человека по фамилии Чечеткин. “Зачем вам этот Чечеткин нужен, он вам сейчас понарассказывает и правды, и неправды. Никто его в городе не любит. Любого спросите. Он по тридцать три заявления в день в прокуратуру пишет. Это нормально? Он пишет, жалуется на все“, – с явным пренебрежением говорят казаки.

В поисках “любого”, кто подтвердит, что Чечеткин человек плохой и подлый, мотаюсь по городу. Безуспешно. “Кто? Да у нас не было такого никогда. Путаете вы что-то. Да и на крышах у нас никто не сидит. Откуда вы все это взяли?” – подытоживает мнение всех опрошенных мужик, который ковыряется под капотом своих “Жигулей” рядом с бурным потоком, текущим прямо по улице и исчезающим где-то в огородах.

За правдой отправляюсь в местную церковь, виднеющуюся издалека. “Реставрация храма во имя Покрова Пресвятой Богородицы проводится в рамках социального проекта партии “Единая Россия”, – гласит вывеска рядом с большими сверкающими куполами. Внутри храма битком. Закончив службу, настоятель отец Вячеслав соглашается уделить мне немного времени. Батюшка в очередной раз подтверждает, что горожане спокойно справляются с паводком с помощью Божьей, спасателей, казаков и администрации. Я не могу удержаться от вопроса про ненавистного всем Чечеткина. “Он провокатор самый настоящий. Очень подлый. Он не по-мужски поступает. Продолжает на всех кляузы писать, сочинять что-то“, – безапелляционно заявляет отец Вячеслав и, распрощавшись, скрывается в келье. После этого никаких сомнений у меня не остается. Батюшка врать не будет. Но познакомиться со столь редкостным негодяем мне хочется еще больше. Не каждый день в жизни выпадает такая редкая возможность.

Ежегодные грабли

От спокойного мужского голоса на том конце телефонного провода меня немного коробит. После рассказов о Сергее Чечеткине я, честно, ожидаю услышать что-то отвратительно визгливое, явно неадекватное и несуразное. “Почему я всем этим занимаюсь? Потому, что люди ко мне обращаются за помощью. Они не могут до администрации дозвониться, всем им советуют обращаться по номеру 112, – объясняет мне Чечеткин. – Я говорю Заигралову, вы же сейчас народ против себя настроите, будучи только несколько месяцев в должности главы. Но в итоге никакого положительного решения мы не нашли.

Складывается такое впечатление, что, как при Батяйкиной, какие-то факты скрывались, так и при этой власти то же самое. Зачем это делается, я, честно, не могу понять. Если они просто не хотят выплачивать людям компенсации, так это деньги все равно федеральные. Конечно, я понимаю, что в нашем бюджете нет этих средств, но люди-то здесь при чем?“.

По словам справедливоросса, местные власти пока еще даже не проводили обход пострадавших дворов, чтобы оценить масштаб бедствия, а впоследствии выплатить компенсации. Но такой сценарий повторяется каждый год. Не меняется ничего. “Мы наступаем на одни и те же грабли. А все это можно было бы очень просто сделать – всего лишь почистить русло реки. Вот эти казаки напилили деревья, но не вывезли ничего, не убрали, и все это попало на плотину“, – продолжает опальный казак.

Он рассказывает, что основной затор, из-за которого половодье становится масштабнее, происходит в районе старой плотины. Местные жители вспоминают, что когда градообразующий завод “Молот” работал в полную силу, за плотиной следили, и с паводком удавалось справиться. Теперь за сооружением никто не ухаживает, и единственный канал быстро забивается льдом, поваленными деревьями и прочим мусором. Практически сразу уровень воды резко поднимается, и Петровск превращается в филиал Венеции. Только по-русски.

Волгоградское начальство речки

“Чтобы минимизировать последствия, это надо просить федеральное правительство, чтобы оно выделило денег на очистку русла реки в пределах города и километров на пять ниже, – объясняет глава администрации Петровского района Юрий Заигралов. – И эта работа будет делаться, проект составляться и все остальное. В этом году уже ничего не получится, потому что деньги будут выделяться на 2014 год, поэтому к следующему году будет то же самое. Такое здесь постоянно“. В качестве положительного примера чиновник приводит соседний Аткарск, где проблему паводка удалось нивелировать, углубив и очистив пойму Медведицы и вырубив деревья. По его подсчетам, чтобы провести такие же мероприятия в Петровске, нужно около 30 миллионов рублей. Для города сумма весомая, ведь “собственных денег мы собираем около 87 миллионов“, – говорит Юрий Александрович.

По секрету Заигралов делится, что жителям в каком-то смысле даже выгоден паводок. “Потому что людям стали деньги давать, они говорят: “Лучше бы нас затопило, потому что раз – деньги заработали“, – считает чиновник и тут же добавляет, что за компенсацией обращаются зачастую необоснованно. Денег требуют даже те, кто не соизволил поднять из погреба варенье. Жители утверждают, что не успели этого сделать и ответственность теперь лежит на администрации. “Затопило картошку. И что?! Федеральный бюджет будет выделять деньги на безалаберность этой бабки? Никто нам их не даст. Потому что тут люди и скотину сюда приписывают, которой у них не было, и курей, которые уплыли, померли и уплыли, утопли и уплыли… Парадокс“, – искренне недоумевает глава администрации.

По словам же Чечеткина, жители готовы пожертвовать своими компенсациями и выйти на очистку поймы реки. “Там деревьев-то немного. Просто выйти если всем общественным организациям города… летом дали бы команду, там работы-то на один день. И не было бы никаких проблем. Говорят, что нет на это денег, да и не надо денег, мы живем в этом городе!” – уверен общественник.

У главы администрации свое мнение на этот счет. Чиновник напоминает, что Медведица “федеральная река и относится к Волгограду“. “Руководство этой речки, которое отвечает за очистку, оно находится в Волгограде. Если бы она у нас была в одной области, то была бы наша областная речка. А она межобластная. Ответственность больше несет Волгоград, потому что там она разливается больше“, – поясняет Юрий Александрович и заочно отвечает Чечеткину на его инициативу “всем миром” очистить пойму. “Пусть он от “Справедливой России” выведет жителей, и пусть они почистят речку. А я посмотрю, как это он сделает. Я даже готов ему отдать эту речку в “Справедливую Россию”, чтобы она туда вступила. И пусть ее чистит, никаких проблем“, – резюмировал Заигралов.