В детстве мы каждый год писали послания этому колоритному персонажу. Заказывали подарки, делились наболевшим. Поскольку Деду Морозу рассказываешь самое сокровенное, мы попытались представить себе, о чем могли бы поведать дедушке три взрослых жителя нашей области и одна слишком масштабная для написания писем героиня. Любые совпадения с реальными персонажами случайны.
Письмо Валеры
Здравствуй, Дедушка Мороз!
Наверное, я уже надоел тебе своими письмами. Потому что каждый год я прошу тебя об одном и том же. Всю жизнь меня заставляют играть по чужим правилам. В играх в войнушку меня всегда делали немцем, а если в прятки или «крысы» – то я всегда был «вадой».
Когда я вырос, меня почему-то сделали главой облдумы. Я плакал и не соглашался, но меня убедили, что это ненадолго и понарошку. Там была хорошая столовая, теплый кабинет и мягкие кресла, а сама работа оказалась не такой уж страшной. Нужно было изредка громко читать что-нибудь по бумажке, написанной помощниками, а потом просить коллег поднимать руки. Честное слово, дедушка, я себя учителем физкультуры почувствовал! Ну-ка, коллеги, кто за то, чтобы принять документ за основу? Весь класс? Умнички! А теперь кто за то, чтобы принять его в целом? Опять весь класс…
Вот только Оля с Сережей постоянно мне демарши устраивали. Руки поднимать не хотели, говорили с учите… то есть, с председателем дерзко. А главное – выгнать нельзя.
Потом меня уговорили сесть в губернаторское кресло. Я опять не хотел и плакал. Но меня опять уговорили, разрешив купить новую мебель, в том числе и кресло. Здесь работа была посложней, а всевозможных «Оль» и «Сереж» прибавилось. Все они говорили дерзко, чего-то хотели, требовали, а выгнать их по-прежнему было нельзя.
Мне доверили целую «страну», равную по площади Бельгии, Албании и Швейцарии. Здесь снег на севере выпадает на две недели раньше, чем на юге, а чтобы проехать мою «империю» вдоль, нужно мчаться десять часов подряд во весь опор. Вот я наездился, дедушка, на всю оставшуюся жизнь… Ну и что, что на «БМВ»? По дорогам моей «страны» не важно на чем ездить. Все равно растрясет так, что еще долго после остановки одни гласные изо рта вылетать будут.
Иногда подумаю о том, что мне всей этой махиной управлять, так в желудке сразу становится холодно. Как в детстве перед утренниками, где тебе нужно читать стихи. Ты же был маленьким, дедушка? Или сразу родился большим и с бородой? Если был, то должен помнить, как страшно выходить на середину. А вдруг слова забудешь?
…А этот госдолг? Я уж ночью стал это слово бормотать. Все штаны уж в столицах протер, в надежде, что долги простят, а дождался пока лишь ценного совета. Сказали, чтобы я изыскивал ресурсы и привлекал инвестиции. А какие тут, на фиг, ресурсы, когда чувствуешь себя как пенсионер, взявший иномарку в кредит?
В общем, как и всегда, прошу тебя, дедушка – сделай меня, как раньше, главой совхоза. Замотался я совсем с этой областью. Не мое это. Устал я, как мантру, твердить, что «наш приоритет – культура», надоело слушать, как умничает министр промышленности, слова всякие непонятные говорит. Хочу ближе к природе, где озимые, рожь, коровы-симменталки…
И еще, дедушка. Если все-таки ты меня оставишь губернатором, я тебя вот о чем попрошу. Я тут понаблюдал за другими людьми и понял, что даже у детсадовца мимика богаче, чем у меня. А я же только и умею, что бровки домиком делать. Про дефицит бюджета спрашивают? Я сразу брови вверх. То ли удивляюсь, то ли негодую – сами различайте. Про премьеру нового спектакля? Опять бровь дугой. Подчиненные уже научились угадывать по углу наклона бровей мое настоящее настроение. Если можешь, сделай чудо – пусть в новом году я научусь делать хотя бы десяток различных гримас. Нужно позарез, дедушка…
Письмо Олега
Здорово, дед!
Пишу тебе, как водится, с просьбой. Устал я, дедушка. Если раньше можно было кулаком по столу, да на губера весь пар спустить, то теперь о дефиците бюджетном только в подушку выть осталось. Изредка эдак выразишься крепенько про бюджетец наш мизерный, а потом политкорректно добавишь: область делает всё возможное в рамках действующего законодательства.
Только и осталось, блин, что федералку за подол кусать да инициатив законодательных от маститых земляков ждать. А то вон пчеловоды столичные весь мед наш налоговый себе выгребают, а нам только сахар, жидко водичкой разбавленный, оставляют.
Чувствую я себя с таким бюджетом, словно нянечка детсадовская, живущая в аварийном жилье. Только и остается, что половички вышитые передвигать, дыры-трещины закрывать. А тебя за всё к ответу призывают – и за руины живописные, и за кочки сложновыпуклые, и едва ли не за Севастополь…
Если не поможешь, дедушка, сядем мы с Лешей на паперти, на бюджет клянчить. У меня будет табличка: «Подайте на габродиабаз». А что, красиво и на какую-то медицинскую манипуляцию похоже. Авось разжалобим прохожих. А Леше напишем: «Подайте жертве политических ре…» Нет, так и впрямь репрессии накликать можно, тьфу-тьфу. Лучше так: «Помогите жертве партийно-квартирных махинаций». Так наверняка больше подадут. Тогда, глядишь, не только на оградки да на цветочки на столбах хватит…
А ежели, дедушка, не поможешь с бюджетом, то есть у меня к тебе еще одна, резервная просьба. Прошу, сделай всех прокурорских оленями, чтоб тебя по снегу возили! Что? Это у Санта-Клауса олени? Да все равно, ты ведь всё можешь. Ты сперва сделай, а потом можно подарить рогатых своему западному коллеге…
Письмо Марии Петровны
Здравствуй, Дед Мороз!
Пишет тебе сельская учительница Мария Петровна. Пишу тебе потому, что переносить всеобщую стабильность и эффективность последнее время становится крайне трудно. Нам рисуют зарплату в 19 тысяч, а на руки реально дают 11. А губернатор бодро отчитывается, что у нас «средняя зарплата учителя равна средней по области по экономике».
Не нравится? Всегда есть альтернатива. Можно, к примеру, полиционершей пойти работать или в колхоз упадочный. Правда, сейчас, когда всю страну послали на три буквы, то бишь, в ВТО, идти в колхоз – это как харакири себе от отчаяния сделать. Эффект будет тот же, только чуть медленнее.
Живу я, дедушка, с такой зарплатой хорошо. Провела шесть уроков, затем закопалась в бумажки бюрократические, потом тетради до девяти вечера проверила. И можно на огород пойти, ежели увидишь что-нибудь в темноте. За газ заплатила – и никакого тебе «стресса потребителя», который, как известно, возникает от многообразия возможностей.
На оставшиеся гроши – никакого многообразия! Только самый необходимый набор продуктов. Носки планирую на январь, а колготки на февраль. А если зуб заболит, это самая настоящая катастрофа. Потому что в этом случае так сильно ужаться придется, что никаких тебе белков целый месяц. Одни углеводы.
Прошу тебя, дедушка, перенеси своим новогодним волшебством парочку чиновников и депутатов, которые за наши зарплаты отвечают, к нам в деревню на месяц-другой. Дом свободный у нас есть – стоит на отшибе заколоченный. Там, правда, печка дымит, но кому сейчас легко. Пусть поработают у нас да поживут на зарплату, которую платят по системе «три пишем, один в уме». Авось у них мозги да прочистятся, у бриллиантовых наших.
Письмо нашей губернии
Дедушка, спаси меня! Я живу, как в сказке «Федорино горе» – меня не любят, бьют, закоптили, запылили. Мои дороги покрыты ямами и кочками, как прыщами. Да-да, я как подросток, страдаю от угрей на лице, хотя мне уже не одна сотня лет! Мои жители, живущие среди этих бугров, по факту обитают дальше от центров цивилизации, чем туземцы в сельве Амазонки. К ним не может проехать «скорая», поставщики отказываются везти товары, а их машины, с таким трудом купленные в кредит, разбиваются на ухабах с утроенной скоростью.
В XXI веке, если верить советской фантастике, всё уже должно быть на антигравитаторах. На деле сегодня самая ходовая машина в моей глубинке – это обыкновенный «уазик». А по моим полям ползут комбайны, которые изготовили аккурат в те времена, когда писалась вся эта восторженная чушь про грядущую победу над гравитацией.
Последнее время у меня все чаще «прорывает» то в одном месте, то в другом. Сперва гром грянул в одном пригородном селе. Там меня долго не умывали, потому что не было нормальной воды. Потом бахнуло подальше, на сугубо бытовой почве.
Показательно, как повели себя мои «эффективные менеджеры». Прибежали на место происшествия галопом, после чего пугливо пытались убедить народ, что нет у нас никакой почвы, ни бытовой, ни межнациональной. И что полиция и коммунальные службы работают великолепно – только не стесняйтесь обращаться.
А на что похож областной центр, по которому судят обо мне многочисленные гости? Скажу лишь, что в Ниневии, столице ассирийского царства, еще 2800 лет назад была строгая планировка, а за самовольную застройку казнили. В моем центре, в насквозь продвинутом XXI веке строят кто во что горазд. В любом произвольном дворе могут возвести высотку, а на центральной улице поставить хижину дяди Тома.
Прошу тебя, Дедушка Мороз, забери всех этих, из лесхоза, всех банщиков этих, пионервожатых и мордовских полицейских. И пришли мне новых, в целлофане, желательно сразу полный комплект, чтобы никаких местных связей.