Президент РФ Владимир Путин в своем недавнем послании Федеральному собранию объявил курс на деоффшоризацию отечественной экономики. О выводе своих акций из оффшорных зон уже заявили ряд крупных российских компаний, таких, к примеру, как “Норильский никель”. Саратову за примерами ходить далеко не надо. Журналисты ИА “Взгляд-инфо” неоднократно писали о том, каким образом олигархом Аркадием Евстафьевым был выкуплен у государства контрольный пакет ОАО “Саравиа”. В 2011 году приобретателями примерно в равных долях выступили две фирмы, зарегистрированные в Белизе (Центральная Америка) – государстве с льготной системой налогообложения. Согласно списку аффилированных лиц на 30 сентября 2013 года, ЗАО “Инвестиционной холдинг “Энергетический союз” (Москва) принадлежит 25,01% уставного капитала “Саравиа”, Tricona Enterprises Inc. (Белиз) – 24,9%, Avalon Ventures Inc (Белиз) – 23,9%. Что думает о деоффшоризации российского бизнеса экспертное сообщество?

Мы задали экспертам следующие вопросы:

1. Как вы расцениваете слова президента о борьбе с оффшорами: как очередную пропагандистскую декларацию или реальные шаги за этим все же последуют? Какие реальные механизмы есть у власти и общества, чтобы убедить компании выйти из оффшоров? Должна ли власть на местах проявлять инициативу или лучше ждать указаний сверху?

2. Как вы относитесь к тому, что государственный пакет акций ОАО “Саравиа” был приобретен компаниями, зарегистрированными в государстве-оффшоре? Как это влияет на экономику региона? Если компания, зарегистрированная в оффшоре, является монополистом в своей сфере, для региона – это хорошо или плохо?

3. По каким причинам в одних регионах авиарынок занят монополистами, на которых не может повлиять даже антимонопольная служба, а в других здоровая конкуренция процветает?

На наши вопросы ответили…

Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации (Москва):

“Любая власть любой компании

может устроить “жизнь по уставу”

– Я думаю, что высказывание президента еще рано комментировать. Пока это просто слова и просто разговоры. Реальной борьбы с коррупцией и с оффшорами я не вижу. То, что оффшорным компаниям будет запрещено получение госзаказов, да, конечно, это некоторое продвижение вперед. Но я думаю, что все оффшорные компании уже зарегистрировали своих “дочек” в России. Поэтому не очень понимаю, насколько все это серьезно и будет ли иметь какое-то отношение к реальной жизни.

Около 90 процентов крупного российского бизнеса находится в оффшорах. Пример – у группы компаний “Альфа-групп” очень много акций в оффшорах. Уже около года Минфин разрабатывает разнообразные проекты ограничений оффшорных компаний. Среди них есть хорошие, есть похуже, но даже самые слабые легко могут не стать правилом, не войти в действие. Поэтому я исхожу из того, что с ограничением оффшорных компаний будет то же самое, что и с декларированием доходов чиновников. Это будет замечательная кампания, которая позволит хорошо отпиариться, но в реальности эффект будет крайне слаб.

Да, некоторые крупные компании уже объявили о том, что уходят из оффшорных зон. С другой стороны, я напомню, что когда Роман Абрамович покупал “Сибнефть”, то миллиард долларов не был уплачен в казну благодаря тому, что операция проводилась через оффшор. Люди, которые этим гордились десять лет назад, никуда не делись и находятся в госаппарате. Поэтому я думаю, что будет черный список оффшоров, в отношении которых будут введены санкции, а весь остальной бизнес спокойненько перейдет на работу в другие оффшоры.

О существовании такой компании, как “Саравиа”, я, честно говоря, не знаю, но знаю Аркадия Евстафьева, это фигура из дела с коробкой из-под ксерокса.

Что может сделать регион? Региональная власть не имеет полномочий по регулированию деятельности такого уровня, это исключительно прерогатива федеральных властей. Региональная власть может: а) реализовать свое право законотворчества, с вероятностью успеха, близкой к нулю; б) оказывать давление на бизнес на региональном уровне, чтобы он вышел из оффшора, понимая, что это граничит как минимум с нарушением административного права. И они могут подставиться в любой момент под удар со стороны федеральных структур. Но поскольку часть регионального бизнеса находится в симбиозе с региональными властями, то вряд ли они всерьез в этом заинтересованы.

Независимо от того, где зарегистрирована компания – в черной оффшорке или белой, в Москве или Саратове, на хозяйственную практику компании это не повлияет. Но сама по себе монополия – это абсолютное зло, потому что всегда ведет к задиранию цен на авиаперевозки и к тому, что этот регион становится менее доступным для поездок. Я летаю по России очень часто, стоимость перелета отличается примерно в два раза в зависимости от того, одна авиакомпания на рынке или три-четыре.

Почему в одних регионах монополия, а в других конкуренция? Это позиция региональных властей. Если региональные власти захотят устроить конкуренцию, они ее устроят. А вот если они не захотят ее устроить, тогда антимонопольная служба действительно, как правило, оказывается бессильна.

Есть регионы, где региональная власть исходит из того, что нам нужна конкуренция, просто для того, чтобы никто не смел выкручивать нам руки. И даже есть нефтяные и сырьевые регионы, где губернаторы виртуозно поддерживают баланс между различными структурами. С другой стороны, есть регионы, которые живут по принципу: одна корпорация – один регион – один губернатор. И в этих регионах все плохо.

А есть другие люди, которые обеспечивают конкуренцию и делают свой регион доступным. У наших регионов полномочий немного, у них есть возможности. Компания может быть зарегистрирована хоть на Луне, но если она осуществляет хозяйственную деятельность в Саратовской области, то условия ее деятельности формально и неформально определяются саратовскими властями. Может случиться так, что у этой компании начнутся проблемы на каждом шагу, вплоть до того, что за ее владельцами с особым вниманием смотрит инспектор ГИБДД…

Самое страшное наказание в армии – это жизнь по уставу. Хуже любой дедовщины. Любая власть любой компании может устроить на территории региона жизнь по уставу, после которой эта компания сама придет и спросит: чего надо?..

Борис Кагарлицкий, российский социолог, левый публицист,

кандидат политических наук:

“В идеале регион может просто забрать эту компанию”

– Я не сомневаюсь, что какие-то реальные шаги последуют, другое дело, будут ли они эффективными и достаточными. Проблему оффшоров правительству действительно как-то надо решать в условиях нарастающего бюджетного кризиса, и это общемировая тенденция. На Западе та же самая болезнь. С одной стороны, власти всячески поощряют финансовый капитал и создают ему идеальные условия для увода денег из страны, надеясь, что в обмен на это капитал будет лоялен правительству. С другой – деньги уходят из страны, и в условиях финансового кризиса это становится серьезной болезнью. Поэтому я не сомневаюсь, что власти к этому относятся серьезно, но решатся ли они на серьезные меры? Я думаю, скорее всего, нет.

То, что приобретатели государственного пакета акций компании “Саравиа” зарегистрированы в оффшоре, на авиаперевозки не влияет никак, а на регион влияет – он недополучает налогов. Но налогов он недополучает не только потому, что та или иная компания зарегистрирована в оффшорах, но и потому, что федеральная власть забирает слишком большую долю налоговых поступлений.

Региональная власть в принципе может заставить компанию выйти из оффшора. У нас же общество не совсем правовое. Есть целый ряд специфических административных практик и обычаев, которые просто не могут быть записаны и отрегулированы на бумаге, они в другом режиме осуществляются. И в этом смысле власть может попытаться надавить на собственника и потребовать перерегистрации компании в области. У нее есть для этого целый ряд инструментов политического, административного и даже, как ни странно, экономического характера. Но вопрос в том, какую роль в этом будет играть федеральный центр. Вот тут мы и проверим, насколько серьезно федеральный центр относится к собственным словам. Будет ли он за это региональную власть поощрять или наоборот.

Если власть ничего не делает для вывода местной компании из оффшора, хотя обо всем знает, то это свидетельствует о том, что она либо не решается на подобный эксперимент, либо ее федералы не поддерживают в данном случае.

Что касается конкуренции на транспорте, это вещь условная и не совсем реально возможная. Даже если рынок выглядит конкурентным, это значит, у нас имеется два-три перевозчика. А чтобы создать реальную конкуренцию, нужно 50-60 перевозчиков на одной линии. Это технически невозможно. Если в Самаре дешевле, чем у вас, это значит, что ваши авиаперевозчики просто избрали другую ценовую политику. У вас может быть пять перевозчиков, которые договорятся и взвинтят цены. В Самаре они организуют большие валы авиаперевозок и получают большие деньги за счет большего количества пассажиров, которых они перевозят суммарно, так что денег всем хватает. А в условиях Саратова избрана другая политика – политика повышения цен и максимализации прибыли с каждого отдельного пассажира. Это вопрос исключительно выбора политики, а не конкуренции.

Что делать власти с такой компанией? Начнем с того, что недопустимо было вообще ее делить и приватизировать. Должна быть, как это было в советское время, единая авиакомпания с региональными отделениями. А если вы хотите создавать рынок, то, пожалуйста, дайте частникам возможность осуществлять дополнительные перевозки сверх единой общенациональной сети. Единая общенациональная сеть со стандартными рассчитанными открытыми ценами должна быть. Нет, это не прошлое, это будущее! По-другому нельзя транспорт организовать! Авиарынок придется рано или поздно национализировать. Все равно никакого другого выхода нет. Или мы вообще закроем авиаперевозки через какое-то время, потому что парк не обновляется, обновляются только несколько крупных компаний, которые обслуживают в основном международные трансконтинентальные перевозки, например, “Трансаэро”. Все остальное неэффективно, оно не имеет права на существование.

Что можно сделать в таких условиях? В идеале регион может просто забрать эту компанию. Но поскольку региональная власть на это, скорее всего, не решится, то она может надавить разного рода угрозами на перевозчика, чтобы он как минимум перерегистрировался на регион. Проблема в том, что наши власти боятся с бизнесом ссориться, считая, что этим способствуют развитию экономики, хотя на самом деле это как раз экономику и дестабилизирует. На самом деле, чем более жестко государство давит на бизнес, тем лучше он работает. Это как с ребенком. Нам говорят: давайте мы не будем ребенка наказывать за плохое поведение. Ну, тогда он будет плохо себя вести… Политика бездумного поощрения бизнеса приводит к полной деградации деловой культуры в России.

Максим Фатеев, председатель Торгово-промышленной палаты 

Саратовской области:

“Если вы в оффшоре, приличные люди

даже не назначат вам встречу”

– Все финансовые органы во всех экономически развитых странах борются за то, чтобы вывести деньги из оффшоров. В Европе, если вы имеете оффшорный адрес, с вами серьезные разговоры вести не будут. Это ваш финансовый “бэк-вокал”, ваша финансовая история. И если она у вас неблагополучная, то приличные люди даже не назначат вам встречу. В приличный банк вы не обратитесь, в приличное общество не войдете с этой компанией.

В чем я абсолютно поддерживаю Путина – все государственные корпорации и все компании с государственным участием должны иметь табу на экономические и финансовые взаимоотношения с компаниями, имеющими оффшорные адреса. Если мы допускаем уплывание бюджетных денег – наших с вами денег, ведь это мы налоги платим – в некие оффшоры, и эти деньги не пойми где оказываются, то это плохо. И на что эти деньги могут быть использованы? Может, и на что-то хорошее, но мы с вами не знаем, никто не может проверить. Поэтому в словах президента есть рациональное зерно. Естественно, он политик, и, возможно, хочет с этого получить какие-то политические плюсы для своего кабинета, это нормально, он президент большой страны…

Наносят ли такие компании вред экономике региона, мы можем только предполагать. Я считаю, что наносит вред нашему кошельку, в первую очередь, монопольное сознание тех или иных собственников: “Вот, я сертифицировал свои самолеты, а иные компании не имеют права сюда прилетать, я их просто сюда не пущу…”. В этом есть червоточинка. А то, что один из учредителей имеет оффшорный адрес, в данный момент это не нарушение российского законодательства. В уставе любой компании написано, что главная цель деятельности – это извлечение прибыли. Поэтому то, что не будет противоречить законодательству, будет правильным. Я могу только посоветовать этим людям пересмотреть подход к формированию своего акционерного пакета. Если они считают себя политическими лидерами в том или ином направлении и участниками неких политических событий, претендуют на это, я думаю, что вот эта история для них некрасива. Поэтому надо с ней как-то разобраться. Нарушения закона нет, но попахивает, что называется…

Владение аэропортом и авиакомпанией одними и теми же лицами всегда чревато возможностью предполагаемого монопольного сговора. Фактически на летное поле не пускают и аэропорт, и авиационная компания. Они же сами и используют аэропорт. В других регионах не так, там есть вот это разделение. И это увеличивает конкуренцию.

Я уверен, что когда в Саратове появится новый аэропорт, ситуация изменится. Бизнес вкладывает в строительство аэропорта деньги, и он будет заинтересован в том, чтобы здесь было как можно больше перевозчиков и как можно больше рейсов, как можно большее число авиакомпаний предоставляли свои услуги на их поле и в их инфраструктуре. Это будет уже соревнование. Уверен, что и цены упадут, и будут лоукосты, которые всегда предлагают европейские компании, лишь бы только этот самолет был наполнен и этот рейс никуда не ушел.

Что цены на билеты такие высокие, это очень плохо. Я летаю очень часто в Москву, мне жалко тратить 16 часов на поезд и, конечно, я пользуюсь услугами “Саравиа”. Могу сказать, что у нас суперпрофессиональные летчики, просто замечательные. Весь персонал летно-технический – это люди высочайшего класса, высочайшего уровня подготовки. Ну а все остальное… Ведь ценообразованием не летчики занимаются.

Александр Степанов, экс-министр экономики и инвестиций

Саратовской области:

“Монополия – это плохо”

– Я считаю, что для начала это предупреждение о том, что, ребята, злоупотреблять не надо! Руководители серьезных компаний уже предпринимают шаги по выходу из оффшоров. Потому что это уже был перебор, когда вплоть до того доходило, что даже компании с государственным участием были в оффшорах. Это уже ни в какие рамки… А наш президент если предупреждает, то исполняет, поэтому думаю, что определенные положительные подвижки будут.

Дальше должны быть шаги юридического плана. Надо наряду с таким предупреждением включать и юридические механизмы в рамках создания новых нормативных правовых актов. Я думаю, все это можно сделать. Если мы приняли решение по поводу чиновников и их имущества, можно и по оффшорным компаниям сделать прямой запрет. Я не сомневаюсь, что механизмы по ограничению открытия счетов в оффшорных зонах есть. И другие страны подобные меры принимают. И оффшоры даже уже идут навстречу и открывают карты, так же, как и швейцарские банки открывают карты по запросам по налогообложению.

Регистрация в оффшоре не является прямым нарушением законодательства. Президент способен повлиять на компании с государственным участием. Но другие компании тоже должны быть готовы к тому, что пойдет изменение законодательства.

Является ли “Саравиа” оффшорной компанией? Это уже надо вопрос задавать налоговикам или в правительстве людям, отвечающим за это. Теряем ли мы с них налоги или не теряем, я не знаю. Тема тонкая, и импровизировать тут не хотелось бы.

Монополия – это почти всегда плохо. Есть естественная монополия, которой не может не быть, а в компаниях авиационных и любых транспортных, конечно, должна быть конкуренция. Иного мнения быть не может. Цены у нас взвинчены. А почему у нас монополия, я думаю, вы способны сделать выводы сами…

Другие авиаперевозчики, к сожалению, не бегут в Саратов. Может, у них желания нет? Особой конкуренции объективно нет, рынок очень непростой, это не такси. Поэтому не все так просто: пускают – не пускают, но еще и в очередь не становятся, не рвутся. Почему? А кто к нам рвется? Активных действий по привлечению на наш рынок дополнительных компаний, наверное, не хватает.

Михаил Хазин, российский экономист, публицист, теле- и радиоведущий:

“Есть много способов убедить

местный бизнес выйти из оффшора”

– Я думаю, будут реальные шаги. В бюджете дефицит, странно, если бы это было декларацией. Способы осуществить план есть, в том числе и очень жесткие. С оффшорными компаниями уже достигнуты договоренности. Проблем в этом смысле не будет.

Что касается возможностей местной власти относительно “Саравиа”, я думаю, что у нее есть много способов. Один из них, например, такой. Вызывается учредитель компании, ему предъявляются разные документы и говорят: смотри, если ты хочешь, чтобы мы завели уголовное дело, то мы можем завести. Но если ты не хочешь, тогда можно поговорить. Это не наша прихоть, мы тут вообще ни при чем, в Москве так решили, а мы с Москвой воевать не хотим. И из-за тебя ссориться с Москвой не будем…

Любая власть в любой стране всегда может сделать жизнь любой компании несовместимой с нормальной деятельностью, будь у нее такое желание. Будет ли ваша местная власть это делать – отдельный вопрос. Но я думаю, что в данном случае регионы не будут отклоняться от генеральной линии.

Что у федерального центра не дойдут руки до регионов, исключено. Думаю, что дойдут и самым радикальным способом. Будут сокращать федеральные трансферты, и что останется делать регионам? Самим искать резервы…

Насчет монополий – меня гораздо больше волнует, что наш “Аэрофлот” не закупает российские самолеты. А что монополия? Во Франции одна авиакомпания. В Голландии уже вообще нет авиакомпании, она теперь французская. Теоретически у нас надо бы сделать условия для создания таких вот дискаунтеров – дешевых перевозчиков. Но тут проблемы не с компаниями, а с Москвой.

Сергей Лисовский, министр промышленности и энергетики

Саратовской области:

“Решение президента

надо всячески приветствовать”

– Я думаю, президент указал направление движения, при этом он сослался на то, что даже сделка века – покупка “Роснефтью” ТНК-ВР – и то прошла через оффшор. Видимо, это задело руководство страны, что даже такая крупная госкомпания и то действует через оффшор. О чем это говорит? Все-таки у нас недостаточно благоприятные экономические условия в стране.

Сейчас есть два пути действия, причем предлагают их два федеральных ведомства: Минфин склонен к запретительным мерам, а Минэкономики – к стимулирующим. Проще говоря, Минфин предлагает кнут, а Минэкономики – пряник. Я думаю, что истина где-то посредине окажется. Сейчас, после призыва президента, ряд крупных компаний приняли решение выйти из оффшоров, например “Русгидро”. Мы очень много работаем с этой компанией. У нас есть Саратовская ГЭС, и есть очень важный для нас объект – создаваемый Завод гидроэнергетического оборудования в Балакове, где “Русгидро” является основным акционером.

Но выход – это первый шаг, а дальше нужно принимать ряд мер для того, чтобы не смотреть на заморские берега, а вставать на учет здесь, и уже открыто и прозрачно вести налоговую отчетность. Ведь что вызывает сомнение? В первую очередь – утаивание доходов и уход от налогов. Поэтому решение президента надо всячески приветствовать, и я думаю, что федеральные органы построят систему, при которой уходить в оффшоры будет уже невыгодно, а выгодно будет работать в России.

Что касается “Саравиа”, тут надо понимать два момента. Есть действительно компании, зарегистрированные в оффшорах, но я не стал бы преувеличивать их роль для Саратовской области, их не много. А есть акционеры, которые зарегистрированы в оффшорах, их больше. Но счета у этих компаний здесь. Безусловно, они могут проводить операции между учредителями и самими компаниями через оффшорные зоны, но все-таки это разные вещи. А то, что такие компании есть, значит, что мы не все сделали для инвестиционной привлекательности и бизнес-климата.

Полезна или вредна монополия, нельзя однозначно сказать. Конечно, монополия – это отрицательный момент по многим точкам зрения. Но видя, как реформировался ряд монополий, поневоле задумаешься, потому что реформа эта, мягко говоря, не дала тех результатов, которые от нее ожидались. Менять надо, в первую очередь, загрузку и пропускную способность аэропорта. Сравните пропускную способность Самары, Екатеринбурга и Саратова. Нечего и сравнивать! В первую очередь надо работать над увеличением пассажиропотока. И тогда уже удельные затраты – заправка, навигация и так далее – будут разноситься на большее количество пассажиров. Хотя, опять же, что первично – курица или яйцо? Монополия не будет давать развиваться пассажиропотоку, а отсутствие пассажиропотока не даст развиться конкуренции. Надо разумно подходить к проблеме.

Вообще же “Саравиа” курируется министерством транспорта, я думаю, за комментарием лучше обратиться к ним.