Псевдопатриотичный шабаш

"

В умах сограждан достаточно плотно засело сказанное президентом страны как бы вскользь словосочетание «духовные скрепы». Притом что никто не знает, что это за зверь такой. Острые и не очень умы извели на эту тему столько букв, что пресловутый «Твиттер» должен был давно сломаться. Однако яснее все равно не стало. Судя по тенденциям, можно предположить, что сам глава государства к этим «скрепам» относит всякие там дни народного единства, которые, как заметила в свое время команда КВН «Dasistfak’t», превратились в какие-то псевдопатриотичные шабаши: «Тут же эти «Наши», «Молодая гвардия» стоят, глаза стеклянные. Им зерно кинь — клевать будут».

Есть у нас и главная скрепа — Олимпиада. Но пока она почему-то не столько кого-то скрепила, сколько вызвала возмущение по поводу колоссальных трат. А предтечей всему этому были ежегодные гонки «Лыжня России». Только вот кого эти соревнования скрепляют в нашей стране…

В Саратовской области «Лыжня» 2 февраля уже в десятый раз прошла в Базарно-Карабулакском районе на местном поле, которое все почему-то называют аэродромом. В день соревнований там разворачивается целый фестиваль, на котором представлены торговые палатки местных производителей и просто барыг, хороводы, песнопения ряженых и прочие радости жизни. Выстраивается даже несколько не меняющихся из года в год национальных подворий — филиал деревни на Соколовой горе, ласково именуемой в народе Шинчуковкой. Основной ареной, безусловно, является сама лыжня — три варианта дистанций: для мужчин, женщин и «випов» с журналистами. Собственно говоря, вот и первый скрепляющий эффект «Лыжни».

Это тот день, когда говорящие головы из телевизора «идут в народ». В романе Виктора Пелевина «Generation «П» такие прецеденты полностью исключались — властители оказывались лишь 3D-моделями, транслируемыми по телевизору, а все якобы очевидцы — подставными. Здесь же нет: губернатор со свитой торжественно проходит по подворьям, кушает сало и чак-чак, по слухам, что-то даже выпивает внутри палатки, где представлен быт мордовского народа.

«Я смотрю, Радаев ходит. Прикоснуться хотелось. А заглянула в палатку — они там пьють. Ну и махнула рукой», — рассказывает немного подвыпившая женщина пост-бальзаковского возраста. «К кому? К Радаеву ты прикоснуться хотела?» — недоумевает ее подруга. «Да не-ет, — тянет она. — Радаев-то он так… Но почему-то уже историей стал. Хоть и нашей области, но все равно. А вот к ней, к истории, уже прикоснуться хочется». После этой фразы женщина задумывается, но быстро приходит в себя и предлагает рядом стоящим журналистам выпить с ней водки. Жалуется только на отсутствие закуски.

Хотя закуска на «Лыжне» — не дефицит. Как и все то, что превращает в нее простую еду. Вообще ассортимент предлагаемых товаров несколько поражает. Каждый лоток — это традиционный сельмаг, где как в Греции, есть все: от водки до антифриза, от огромных плюшевых зайцев до лопат и веников, где шоколадки ютятся где-то между коньяком и мылом. Вся территория затянута густым дымом от разведенных в каждом углу костров. Тут и там жарят шашлык, варят каши, готовят плов и предлагают согреться всеми доступными способами.

«Подходите, угощайтесь сбитнем. Очень вкусный. Согревающий. Может не понравиться с первого глотка, но вы его перетерпите, потом обязательно распробуете. А через пять-десять минут по телу жар раскатится», — завлекает прохожих плотно укутанная в шубу и пуховые платки крупная женщина. Журналистов угощает бесплатно. Напиток действительно вкусный.\

Но к лотку подходят люди в основном в профессиональном лыжном обмундировании и с номерами участников. Остальные же предпочитают что-то покрепче. «Это же общественное место. Тут же нельзя пить. Почему не пресекаете?» — спрашивает один из журналистов полицейских. «Так нужно же людям как-то греться… Мороз ведь», — смущается человек в погонах. «Можно и чаем греться», — настаивает коллега. «Каждый по-своему греется, но нарушения порядка мы не допустим», — бойко отвечает девушка в форме, переминаясь от холода с ноги на ногу.

Время близится к полудню по Москве — единовременному старту практически по всей стране. В более чем 70 регионах губернаторы почти синхронно стреляют в воздух, и разномастная толпа лыжников срывается с места. Те, кто приехал на «Лыжню» не для того, чтобы выиграть, а для того, чтобы испытать свои силы, движутся быстро и уверенно. Утепленные подштанниками бюджетники тихо матерятся и плетутся в конце. На финише стоят многочисленные судьи с секундомерами и вглядываются вдаль, где уже показываются финалисты первых забегов.

«Где же наши? Где наши?» — суетится женщина, после того как финишировал второй десяток спортсменов, и вдруг преображается на глазах. — Вот он. Вот, Чепрасов едет. Давай-давай-давай! Отлично!» К финишной черте действительно приближается раскрасневшийся глава администрации Балаковского района Иван Чепрасов, участвующий в VIP-забеге на символичные 2014 метров. Женщина осматривается по сторонам, заглядывает в лица и говорит всем и каждому: «Это Чепрасов! Иван Чепрасов, Балаково. Молодец Иван Васильевич».

Уже после финиша встречаются люди, которые начинают громко ругать организаторов мероприятия. Одним не достались лыжи, другим достались, но не их размера. Многие оказались недовольны и вовсе их нахождением здесь и сейчас: говорят, послали от завода, администрации, больницы и так далее в законный выходной. После финиша наступает вторая волна интереса к ни на минуту не перестающим жарить шашлычникам. На главной «улице» выстроившегося фестивального городка водкой торгуют уже не стесняясь — достав ее из-под прилавков, куда прятали во время «гуляний» губернатора со свитой.

И в этот момент, действительно, наступает некое единение. Люди обнимаются, разбредаются по арендованным автобусам (их значительно больше, чем частного транспорта), спортсмены чокаются чаем и выкрикивают «За ЗОЖ», иные смачно закусывают подмороженной квашеной капусткой. Только не покидает ощущение какого-то запредельного сюра: выясняется, что «Лыжня России» — действительно та самая «скрепа», объединяющая подневольщину с искренним желанием выиграть на соревновании микроволновку, трезвенников с язвенниками, барыг с покупателями и спорт с почти масленичным гулянием. «Вот и еще год прошел. Я прямо перед «Лыжней» три года назад с женой разошелся», — говорит кому-то мужик в советском петушке и с лыжами под мышкой.

Источник: Общественно-политическое издание “Газета Наша Версия” N4 (254) 7 февраля 2014

http://nversia.ru/rubric/view/id/7016