Сегодня российское общество раскололось на две неравные части. В соцсетях идет самая настоящая гражданская война, правда, пока вместо булыжников и наганов в ход идут «лайки» и комментарии. Одна часть граждан говорит о «фашистской хунте» на Украине, другая — про эксплуатацию патриотического порыва россиян. Между тем, как это обычно водится, истина затесалась где-то между радикальными мнениями противоборствующих сторон.
К нам в редакцию пришла гражданка Украины. Ей порекомендовали обратиться к нам в офисе реготделения ЛДПР. Пожилая женщина, проживавшая в Киевской области, в считанные дни покинула страну, обнаружив одним прекрасным утром на своей двери три «звездочки», нарисованные мелом.
— Три «звезды» — значит я трижды «оккупант», — грустно усмехается она. — А все потому, что у меня один внук работал в «Беркуте», сын служит в российской армии, а я сама — жена военнослужащего, в детстве оказалась в блокадном Ленинграде. Другим моим соседям нарисовали по одной «звезде».
Моя собеседница очень просила не раскрывать ее имени, фамилии и места жительства, а также отказалась фотографироваться:
— Вы понимаете, сама я уже ничего не боюсь. Но у меня на Украине остались два внука и дочь.
— Вы думаете, что эти знаки несли реальную угрозу вашей жизни?
— Проверять я не захотела. Сейчас в том городе, где я жила, нет милиции. Памятник Ленину снесли, вместо него хотят поставить мемориал «Небесной сотне». Я собрала свои вещи в чемодан и поехала в Киев. На машине туда проехать трудно, поэтому добиралась на маршрутке. Беспрепятственно села на поезд Киев — Астана, доехала без проблем. На границе все по-старому: сперва проверяют украинские таможенники, потом российские. Сказала, что еду в гости, вопросов ни у кого не возникло.
— Какие настроения у ваших соседей и знакомых на Украине?
— Я жила в военном городке, почти все соседи по лестничной площадке против Майдана. Даже соседка, настоящая «щирая украинка», против такого раздувания неприязни к России. Но таких людей немного. Я всю жизнь проработала акушеркой, теперь хожу ставлю людям уколы, системы. И такого наслушаешься! «Мы за свободу от москалей», — говорят. Я отвечаю: «Пожалуйста! Сядьте на трубу Газпрома, заблокируйте ее, и живите на своем газу». Кстати, на Украине есть нефть и газ, только это все подчистую уходит на Запад.
— Есть ли в вашем городе отряды самообороны, какие-либо вооруженные люди, которые следят за порядком или к чему-то призывают?
— У нас собиралось несколько «майданчиков», так их сразу же всех автобусами отвозили в Киев. Так что не надо мне говорить, что все в столице произошло «само собой». Была серьезная работа по подготовке и поддержке всего этого. А что касается вооруженных людей, то этого пока нет, по крайней мере явно. Городок-то маленький.
— Расскажите поподробнее о себе.
— Я родилась в Ленинграде. В 1942 году в возрасте 5 лет меня вывезли по «Дороге жизни», а затем мы оказались в Ташкенте. Я была настолько истощена, что меня положили в госпиталь. Защищая Ленинград, погиб мой отец, а мой брат Ленечка в возрасте 2 месяцев умер от недоедания. У матери просто не было молока от голода. Представьте себе мои чувства, когда я помню все это, а меня называют «оккупантом»!
Мой муж был военнослужащим, умер четыре года назад. Нас с ним помотало по стране, от Чукотки до Украины. Осели под Киевом, прожили вместе 52 года. Воспитали сына и дочь, внуков. Всех — в духе патриотизма, служения Родине…
— А ваши дети, внуки?
— Старший сын еще в советское время окончил военное училище, служил под Саратовом. В 45 лет ушел на пенсию. Я бы этого вашего Сердюкова… А пришел Шойгу и продлил до 50 лет срок службы, но сыну уже не удалось вернуться. А тут я приехала, в то время когда у сына у самого забот хватает. Я же понимаю, что старые люди всем мешают…
Внук, сын моей дочери, некоторое время работал в «Беркуте», потом его заметило начальство и определило в президентский полк. Сейчас он, сами понимаете, вынужден скрываться.
— А приходилось ли вам сталкиваться с какими-то притеснениями?
— Иногда наталкиваешься на немотивированную неприязнь. Особенно сейчас. Такое люди говорят, что просто страшно. Сыну не удалось выехать, потому что даже билет на поезд нельзя купить. Останавливают машины на блокпостах, могут забрать все вещи, сказав: «Вы у нас Крым забрали». На прежней работе дочери было такое отношение странное — могли электричество вырубить на щитке, когда она сидела за компьютером, а потом сказать: «Це мы не бачили». Заставляли читать лекции на украинском, а потом насмехались над ее акцентом. Неприязнь чувствовалась кожей, дочь часто плакала. К счастью, удалось сменить работу. Там вроде получше, но тоже настроения антироссийские у многих. Часто говорят о коррупции в России и о том, что у вас тоже несладко живется.
— Как вся эта ситуация выглядит изнутри, в зеркале украинских СМИ?
— Да ужасно выглядит, что и говорить. У нас там отрубили все российские каналы. Включаем однажды утром 1-й канал, а там идет передача на украинском. Я смотрю на все эти антирусские выпады и недоумеваю. Вот этот Кличко. Он же прекрасно говорит на русском, на нем же думает, ходил в советскую школу, его бесплатно тренировали советские тренеры. Да и Яценюк, я уверена, думает на русском. Так что вся эта напускная «украинофилия» — лишь маска. Вообще вся эта ориентированная на Запад власть делает и говорит странные вещи. Помню, как Ющенко, когда был президентом, разглагольствовал о том, что не надо было воевать с немцами на Украине, и вспоминал, что «немцы научили его папу кофе пить». По-моему, это отличная характеристика тех настроений, которые царят в нынешней элите.
— Кстати, а как на Украине относятся к новой власти?
— Очень недовольны. Говорят, что новый майдан будет. С нас поснимали все льготы. Дочери, как работающей, убрали 50 процентов пенсии. Она рано начала получать пенсию — у нас женщины уходят в 50 лет, потому что мы живем в 4-й зоне Чернобыльской АЭС. Последнюю пенсию я, кстати, получила 10 марта.
— Сталкивались ли вы хоть раз с языковой проблемой, с какой-либо дискриминацией по этому поводу?
— Я вообще не очень хорошо говорю на украинском. Один раз в поликлинике начала заполнять бумаги — так половину заполнила на русском, а потом вспомнила, что надо на украинском. Говорю врачу: я вам бланк испортила. А она рукой махнула, мол, оставьте как есть. Поэтому не могу сказать, что эта проблема как-то особенно остро стоит. Но все же заполнение официальных бумаг на украинском — это сложно для очень многих людей. Многое зависит от работодателей и их позиции, как видите, моя дочь с этим столкнулась.
— Как вы лично относитесь к Януковичу?
— Не скажу, что как-то особенно его люблю, но при нем и в самом деле была какая-то стабильность. Зарплаты и пенсии платили вовремя, не было ощущения вот такой вот катастрофы, как сейчас. На мой взгляд, не было каких-либо явных предпосылок сегодняшней ситуации. Если и был разгул коррупции, то не меньше и не больше, чем обычно.
— Видели ли вы какие-то военные приготовления на Украине?
— Молодым мужчинам сейчас невозможно куда-нибудь уехать. Их обязательно остановят на блокпостах и заберут в украинскую армию. Совсем недавно через наш город шла тяжелая военная техника — танки, «Уралы». Двигались на юго-запад, в сторону Крыма. Очень многие ругают и клянут российские власти, впрочем, Яценюку с Турчиновым тоже достается. От их действий народ, прямо скажем, не в восторге.
— Ходили ли вы регистрироваться в УФМС после вашего приезда?
— Да, я пошла в УФМС, получила штамп, в котором написано, что я должна быть здесь с 17 марта по 14 апреля. Мне сказали о возможности получения российского гражданства и паспорта. Очень хочется и дочку с внуками сюда вызволить, правда, что делать с квартирами там? Просто бросить? Хочется верить, что вся эта ситуация вскоре кончится как страшный сон и люди перестанут делить друг друга по линии «свой — чужой».
P.S. Сейчас в России царит приподнятое настроение в связи с присоединением Крыма. Повсюду проходят патриотические акции, собирается помощь для населения Восточной Украины. Тем временем наша героиня пока остановилась у сына, где и без нее «семеро по лавкам». Пожилая женщина не имеет российского паспорта и, как следствие, возможности получать пенсию в нашей стране. Хочется верить, что наши патриотически настроенные власти обратят на нее свое благосклонное внимание. Все контактные данные беженки есть в редакции.