Добро пожаловать на сайт compromatsaratov.ru!

Этот сайт работал для Вас с 2009 года. Compromatsaratov.ru - крупный, хорошо известный всем саратовцам
медиаресурс, зарекомендовавший себя и заслуживший доверие за долгие годы работы.

Теперь сайт продается.

По вопросам приобретения просьба обращаться на email

sale@compromatsaratov.ru

КомпроматСаратов.Ru

Нет ничего тайного, что ни стало бы явным                         

Домашняя библиотека компромата Дениса Меринкова

[Главная] [Почта]



По ту сторону музыки



"

Что скрыто за готическим фасадом альма матер саратовских музыкантов - Общественное мнение Саратов Новости СегодняСлушать музыку можно, только закрывая глаза и лицо (превратившись в ухо и нос), т.е. устроив ночное безмолвие и мрак – условия – предмирные. В эти условия ночного небытия начинает втекать и принимать свои формы – становиться космосом – дотоле бесформенный и небывший хаос.
А. Блок

– Меня всегда интересовало, умеют ли настройщики играть на фортепиано. Профессионально, я имею в виду.
– Редко,– ответил Джаспер Гвин. И продолжил:
– Если вопрос в том, почему после долгой и кропотливой работы они не садятся за рояль и не играют полонез Шопена, чтобы насладиться результатом своего прилежания и мастерства, ответ такой: даже если бы они были в состоянии сыграть, то все равно никогда бы играть не стали.
– Неужели?
– Тот, кто настраивает фортепиано, не любит расстраивать их,– объяснил Джаспер Гвин.
Алессандро Барико, «Мистер Гвин»

О музыке сказано много красивых слов: это и «моральный закон» Платона, который Вселенной дает душу, уму – крылья, воображению – полет. Это «стенография чувств», как писал Толстой; и, согласно Гейне,– «середина между мыслью и явлением» … В Саратовской государственной консерватории им. Л.В. Собинова вот уже более 100 лет учат одних делать мир прекраснее, а другие – благодаря им – слышат то, что хотят услышать созвучно своему настроению. Не догадываясь подчас, что за этой прекрасной мелодией – годы многолетних репетиций, сбитые в кровь пальцы, затертые до дыр нотные листы. Мы решили узнать, что скрыто за готическим фасадом альма матер саратовских музыкантов: бывших, настоящих и будущих.

«Бывших» не бывает
Ректор Лев Исаевич Шугом и проректор по учебной работе Виктор Иванович Егоров сначала отнеслись к идее настороженно: дескать, вы лучше на концерт приходите, зачем же о буднях писать. Но потом по-отечески махнули рукой: двери консерватории для всех открыты, и приобщаться к искусству всегда полезно. Так мы с фотографом оказались на репетиции оркестра народных инструментов, где на моих глазах, как у простого обывателя, тут же разрушился миф: оркестр народных инструментов – это не балалаечники да девушки в кокошниках, а серьезный коллектив, исполняющий классические произведения Глинки, Чайковского, Рахманинова… Под такую музыку вдвойне интересно было наблюдать ребят в привычной одежде, сосредоточенно следящих за движениями хрупкой девушки-дирижера и играющих одну из божественных симфоний.
Причем, как выяснилось, за данным действом на большой сцене следила не только я.
– Да вот, проходил мимо и решил гобой послушать,– улыбнулся сосед и представился: преподаватель кафедры оркестрового дирижирования и оперной подготовки Дмитрий Добатовкин.
– Вы тоже дирижером были?
– Почему же был? Тут «бывших» не бывает. Это попасть в музыку можно случайно: кого-то мама в музыкальную школу привела, кто-то сам услышал и заинтересовался. А потом уже само собой складывается.
У Дмитрия Михайловича так сложилось, что он с 6 лет учился игре на балалайке, потом – музыкальное училище, консерватория. Выступал сольно и в ансамблях, гастролировал по России и Европе.
– Музыку бизнесом не назовешь и миллионером тут не станешь. Это работа больше для души, внутреннего процветания. Вы бы тоже ерундой не занимались, а концерты посещали, чтобы музыку лучше понимать,– рассмеялся он.
Доцент кафедры специального фортепиано, лауреат международных конкурсов Татьяна Нечаева, проходящая мимо нас, тоже в двух словах рассказала о себе: в 9 лет попала на концерт пианиста Альберта Тараканова и «заразилась» музыкой. Вместе с этим появилась мечта: вырасти и пойти к нему учиться. Что, собственно, спустя несколько лет стало явью.
«Счастливые люди»,– подумала я.

«Драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота»
А студенты бойкие: только закончили репетировать – бросились врассыпную. С балалайками под мышкой, домрами и флейтами, а девушка-дирижер почему-то схватилась за баян. Как выяснилось – учится Кристина Морозова как раз по классу баяна, а дирижирование – дополнительная специальность.
– Я приехала из Брянска,– рассказала она.– В детстве родители водили меня к логопеду, и она посоветовала дополнительно разрабатывать моторику пальцев игрой на каком-нибудь инструменте. Пианино у нас дома не помещалось, поэтому выбрали баян. И не зря! Я пошла в музыкальное училище и там настолько прониклась атмосферой, что захотелось продолжить дальше. А дирижирование освоить тоже полезно: это помогает в специальности, неважно – на баяне ты играешь или на скрипке. В любом случае надо от начала и до конца знать произведение, брать нужное дыхание, слушать других и в целом расширять кругозор.
В Саратовскую консерваторию Кристина поехала по совету своего преподавателя, тоже выпускника заведения. Помимо ЕГЭ по русскому и литературе, прошла еще три испытания: экзамен по специальности, теории музыки и коллоквиум.
– Поступить несложно – было бы желание,– бросила она на ходу и, закинув на плечо баян – 17 кг между прочим, упорхнула дальше.
Музыка тут везде: на каждом этаже, в коридорах, классах, на лестничных пролетах.
Вот Сергей Ерофеев, 25 лет,– играет на тромбоне у окна. В этом году заканчивает консерваторию, музыкант духового оркестра. Татьяна Конишевская, 21 год – в руках валторна, работает в филармонии. Не курит – говорит, для игры на духовых нужны здоровые легкие. Смеется:
– Профзаболеваний нет, только губы устают!
Коля, 22 года, играет на аккордеоне между 1-м и 2-м этажом: говорит, личного инструмента нет, поэтому репетирует на инструменте вуза.
Антон Галактионов из Камышина хотел быть дальнобойщиком, а теперь играет на домре. На шее – наушники, из которых рвется рок.
– Музыка со мной всегда,– говорит.– Поначалу увлекался гитарой и по совету сестры поступил в музыкальный колледж, где уже переключился на домру. Гитару забросил, как и мечты стать дальнобойщиком. Все друзья-родные удивились, что я в музыку пошел. Но, думаю, если хорошо себя зарекомендовать, можно здесь остаться работать.
Алеся Булатова – аккордеонистка, приехала из поселка Белоярский Ханты-Мансийского округа. Также обучается игре на гуслях.
– Родители меня отдали в музыкальную школу, а потом думали, что я получу «нормальное» образование, но я себе уже не представляла жизнь без музыки. Мне нравится игра в оркестре, эмоции, их воплощение. Я также пробовала подрабатывать официанткой в кафе, но не получилось – это отнимает слишком много сил, а музыка заслуживает большего внимания.
Тут мы снова встречаем Кристину Морозову, и она дополняет общую картину:
– Многие студенты подрабатывают в ансамблях, филармонии, преподают в музыкальных школах, ведут частные уроки, выступают на торжественных мероприятиях. Некоторые могут брать «халтуру» – выступать на частных праздниках, но это если есть практика и личное желание. У нас все-таки академическое образование, а там нужно уметь схватывать на лету «попсовые» мелодии.
У Кристины есть еще одно высшее образование – юридическое, которое она получила попутно обучаясь в музыкальном училище.
– Музыка пока меня интересует больше, чем право. Как жизнь сложится дальше – неизвестно, но сейчас я учусь не ради диплома. Музыка – это хобби. Удовольствие, которое одновременно может быть работой. А если работа не в удовольствие, то зачем такая нужна?

По мановению дирижерской палочки
Доцент кафедры оркестрового дирижирования и оперной подготовки Кирилл Ершов расположился в классе с двумя концертмейстерами в ожидании студента. Класс, надо сказать, весьма своеобразен: в нем стол, шкаф и два рояля, между которыми – кафедра и дирижерский пульт. Дирижер, прежде чем выйти на сцену, технику отрабатывает здесь: концертмейстеры играют партию на двух роялях, а ученик представляет, что перед ним целый оркестр.
– Никак не могу понять, как вы этому учите!
– А вы, наверное, как и другие, думаете, что дирижер стоит и просто палочкой машет,– вступила концертмейстер Инна Михайловна.– Хотя любому коллективу, в том числе и музыкальному, нужен руководитель, который должен знать каждую партию, слышать каждый звук, задавать тон. В 20-х годах были эксперименты по работе оркестра без дирижера, но они долго не продержались. Это очень важная фигура для музыкантов. Как медик – он, с одной стороны, может просто послушать-осмотреть, а может и совет полезный дать.
Там, где дирижер,– там и палочка: пластиковая, белая, тоненькая, сантиметров 20. Хотя, как сказал Кирилл Владимирович, ее наличие у дирижера необязательно. Основная задача, если оркестр большой,– быть «продолжением руки» и заметной издалека.
– Кто-то с карандашом выходит – кому как удобно. Главное – чтобы палочка была легкой и не уставала рука. Как правило, дирижерские палочки – из дерева.
Еще одно правило – не входить в класс, если оттуда звучит музыка. Поэтому дальше мы в сопровождении Виктора Ивановича отправились в уникальное место – к специальным кабинкам для прослушивания аудиозаписей, где теперь царит абсолютная тишина. Это три отделения – как «камеры-одиночки»: с полной шумоизоляцией, в которых помещаются только стол, стул и динамик, прикрепленный в углу на потолке. В советское время студенты слушали здесь нужные им записи с грампластинок, кассет катушечных магнитофонов. Сейчас же для данных мероприятий есть компьютерный класс.
Также в консерватории есть богатая библиотека с антикварной мебелью и вполне обычный буфет советского образца, где в обеденное время яблоку негде упасть. Находившись за день, мы с проректором присели на диванчик в коридоре, и Виктор Иванович вздохнул:
– Не тот уровень стал, не тот. Раньше на 10 ребят было 9 талантов, а теперь, дай Бог,– 2-3. Престиж профессии упал, зарплаты низкие, трудоустроиться стало тяжелее. А на такие специальности только избранные идут, которые должны жить этим, иначе – смысла нет. Здесь репетицию пропустишь – потом не наверстаешь, как в других вузах. Наша консерватория уважаемая, открыта третьей после Санкт-Петербурга и Москвы, сюда люди со всей России едут – даже из Владивостока. А сколько по России других, коммерческих вызов сейчас открылось, с заочным обучением? В итоге качество музыкального образования в стране падает, и становится сложнее отличить профессионала от музыканта-любителя с высшим образованием.
Орган – всему голова
Тихое сожаление проректора развеяла лучезарная Наталья Гольфарб – красивая женщина, пианист, концертмейстер, преподаватель специализации «Орган» и даже реставратор-ремонтировщик этого удивительного инструмента. Во многом благодаря ее усилиям в консерватории был открыт факультатив по классу органа, со дня создания которого в общей сложности прошло уже 8 лет.
– Для провинции – это исключительное событие: специальность органа в консерватории! – говорит Наталья Владимировна.– Мои студенты – лауреаты и дипломанты всероссийских и международных конкурсов и фестивалей, выпускники работают по специальности в России и за границей. Сейчас на кафедре занимаются два специалиста и дополнительно проходят обучение 20 человек с других кафедр. График жесткий: для самостоятельных репетиций есть время с 6 до 9 утра и с 18 до 23 вечера, и ребята приходят. Это обучение полезно для композиторов: знать, как работает инструмент,– это же удивительное сочетание клавишных и духовых. Органисты – штучный товар и необязательно потом солировать: можно преподавать, стать отличным мастером. А хорошего исполнителя сразу видно – бывает, кого-то ругаешь за ошибки, неряшливость, другой же играет чинно и сухо, зато грамотно, а кто-то, несмотря на помарки, так сыграет, что за душу возьмет.
Увлечение органной музыкой у Натальи еще с детства: когда-то мама – тоже музыкант – привела ее в Риге в знаменитый Домский собор. Так она сначала окончила консерваторию по классу фортепиано, а потом за неимением кафедры органа в родном вузе – Казанскую. И вот уже порядка 15 лет ведет гастрольную деятельность, организует мастер-классы, концерты-лекции, детские органные концерты.
– Наши сборные концерты в консерватории можно посетить бесплатно, объявления о них мы вывешиваем на стендах, просто мало кто, наверное, обращает на них внимание,– продолжает органистка.– Но я могу сказать, что сейчас интерес к музыке возрос: если раньше больше приходили люди старшего поколения, то сейчас контингент омолодился. Так же мы воплотили идею детских органных концертов. Ведь мы учим наших детей ходить, читать, так почему бы не приучать их к классической музыке, воспитывать музыкальный вкус? Тем более приобщаться к музыке – это не значит слушать и говорить только о ней. Это же целые эпохи, история, духовное развитие общества. Таким образом, повышается общая культура человека: неважно, кто ты – автослесарь или деятель наук. Ведь искусство – это преодоление барьеров и нравственное зеркало каждого из нас.

Саратовская государственная консерватория имени Леонида Собинова – высшее музыкальное учебное заведение – была основана в 1912 году на базе музыкального училища. Она стала третьей в России и первой в провинции после Санкт-Петербурга и Москвы, и первоначально называлась «Саратовская Императорского Русского музыкального общества Алексеевская консерватория» (в честь царевича Алексея).
Здание было построено в 1902 году по проекту архитектора А.Ю. Ягна, но с самого начала вызывало недовольство и критику. В 1912 году его реконструировали по проекту архитектора С.А. Каллистратова, предложившего продолжить локальные традиции (здание тогда находилось между католическим собором и лютеранской кирхой) и сделать из училища средневековый готический замок с башнями и поющими химерами на фасаде (реконструкция была завершена к осени 1912 года).
Уже в первые годы был сформирован студенческий симфонический оркестр, в большом зале выступали с концертами С. Рахманинов, Л. Собинов и многие другие видные деятели искусства.
Имя Л.В. Собинова присвоено в 1935 году.
С 1941 по 1943 годы Саратовская консерватория была объединена с эвакуированной Московской. Башни здания служили слишком хорошим ориентиром для немецких бомбардировщиков и были урезаны. В послевоенные годы консерватория расширялась, открывались новые кафедры, в 1970-х годах к зданию была сделана пристройка по проекту архитектора И.Д. Карповой. Башни были восстановлены в 1975 году. В 1983 году открылся театральный факультет, а два года спустя в большом зале был установлен немецкий орган «Зауэр».
В настоящее время на исполнительском, теоретико-исполнительском и театральном факультетах действуют 20 кафедр, на которых обучаются будущие композиторы, музыковеды, исполнители, дирижёры, актёры. За сто лет существования выпущено более семи тысяч специалистов.
На данный момент в России 13 консерваторий.

Бытует легенда, что когда в 1910 году архитектор Семен Каллистратов вынес план и смету реконструкции консерватории на обсуждение городской думы, сумма вызвала такое негодование, что чиновники наотрез отказались. Каллистратов тут же свернул чертежи и направился к выходу. Но его уговорили остаться, только утверждение документов, выделение средств все равно оказалось процессом долгим и болезненным. В итоге, когда в 1912 году комиссия пришла принимать здание в новом виде, то удивилась наличию пяти воющих химер на фронтоне.
– Что это за композиция? – поинтересовались они.
– А это те пять чиновников! – намекнул Каллистратов на тех, кто, по его мнению, тормозили процесс реконструкции. А вот фигура совы на одной из башен олицетворяла его самого. Также поговаривают, что одним из «тех» чиновников был управляющий саратовской казенной палатой Николай Лаппа – отец первой жены Михаила Булгакова Татьяны Лаппа.

Источник: ИА Общественное мнение

http://www.om-saratov.ru/chastnoe-mnenie/01-May-2014-i10926-po-tu-storonu-muzyki