«Даже мои дети – один офицер ФСБ, другой работник областной прокуратуры, просят меня не вмешиваться. Но я и не пытаюсь никуда специально вмешиваться».

Такую фразу обронил в одном интервью отставной полковник полиции Владимир Колдин. О чем он?

Колдин личность в нашем городе небезызвестная. «Гроза» бандитов в 90-х годах, преподаватель школы милиции, доцент.

Был Колдин и депутатом Саратовской городской думы (2006-2011г.г.) в которой он оказался, скорее, благодаря протеже своего товарища и бывшего прокурора области Евгения Григорьева, а также активной финансовой поддержке со стороны Леонида Фейтлихера…

Сегодня Колдин на заслуженном отдыхе. Пенсионер. Но не «отдыхается», и не сидится дома отставному полковнику. Привыкли, как поется в песне, «руки к топорам»…

Сегодня его «работой» стало такое занятие, как сочинение писем Президенту страны на различные темы из жизни нашего города и нашей области.

Да, полковник пишет! Пишет на темы разные. Бывает, что иногда и ему пишут, отвечают на его письма. Пишут, например, что факты, изложенные им в письмах Президенту, не подтвердились. Но он, упрямый, «ищет бури», снова и снова пишет…

Кто близко знает и знал Колдина, тот может рассказать, что он всегда был таким неуемным «писателем», неудержимым приверженцем эпистолярного жанра. Всегда и везде, где бы Колдин не работал, он с энтузиазмом прилежного школьного отличника, писал письма и жалобы.

И, наверное, за 60 лет неутомимой и беспокойной жизни Колдина, таких писем и жалоб скопились уже целые рулоны. И этими рулонами, пожалуй, можно было бы обмотать весь Саратов, и Саратовский район вдоль его границ, включая умирающий поселок Красный Октябрь.

Писать по каждому поводу, и очень часто без серьезной причины, он уже привык за многие годы своей жизни. Это, наверное, стало смыслом всей его жизни.

Колдин строчил жалобы, когда работал оперуполномоченным, в Саратовском аэропорту в 80-х годах. Потом, когда он стал работать в Ленинском РОВД, то писал и там – по поводу всяких разных недостатков, как в самом отделе, так и за его пределами, в том числе и в адрес руководства «Саратовстекло». Затем он с энтузиазмом писателя фантаста продолжил совершенствоваться в непростом эпистолярном жанре, работая в РУБОПе. Ну, и наконец, вершины мастерства в этом ремесле он достиг в Школе милиции, когда буквально забросал письмами все инстанции по поводу нехорошего начальника Синюкова.

Как вспоминают его бывшие коллеги по работе, Колдин часто писал не сам, а мастерски делал это чужими руками. Он искал недовольных чем-то людей, находил их и выходил с ними на контакт. Ну, а дальше дело техники- люди писали жалобы и письма туда куда надо, а главное – на кого надо.

Вот такой, в общих чертах, типаж отставного полковника Колдина.

Для Колдина, мы полагаем, важен сам процесс, а не результат. Ведь пока он пишет такие письма, людям можно говорить, что ты правозащитник.

А почему бы Колдину не написать о самом себе? О работе в Кобре? Написать всю правду. Слабо? Люди не забыли, что в подвалах Кобры на самом деле происходило. Некоторые, не выдерживая пыток, умирали. Некоторые, выходили инвалидами. Имеет ли моральное право после такой работы в Кобре Колдин называться правозащитником? Мы сильно сомневаемся в этом.

Да, по официальным отчетам Кобра была эффективным подразделением, которое смогло успокоить волну организованной преступности в Саратове. По другим свидетельствам – в подвале «Кобры» избивали, калечили и уничтожали людей.

Вот, что, например, вспоминал о своем пребывании в Кобре небезызвестный Якорь: «В подвале я провел 60 суток, в камере иней – ноябрь, декабрь… С 8 утра и до 12 ночи лбом в стену на растяжку. Мыться не водили, пришлось в спичечную коробку вшей наловить и кинуть ее оперуполномоченному Стрелюхину… Только после этого дали переодеться в чистое белье…».

Рассказывают, что задержанных после их пребывания в этом подвале сначала вывозили в СИЗО, но потом там стали отказывать в приеме «клиентов» «Кобры». После этого стали возить в ИВС. Но и там скоро перестали принимать. Как рассказывают, были смертельные случаи и там, и там, потому что из «Кобры» привозили полуживых. Потом, как рассказывают очевидцы, отдельное помещение камерного типа выделили для «клиентов» «Кобры» на «двойке» в Энгельсе.

Был один очень неприятный момент для Колдина. Письмо написал уже не он, а на него. Несколько матерей написали в конце 90-х годов письмо на имя главы МВД, где описали методы работы «Кобры» в отношении своих сыновей. Говорят, что именно то письмо и поставило «крест» на дальнейшей карьере Колдина.

Вопросов к Колдину остается, еще очень много.

Что происходило с оружием и боеприпасами, которые изымались в больших количествах во время обысков? Почему в судебных заседаниях, среди вещдоков оказывалось самое мизерное количество от того изъятого оружия? Куда делось оружие? Что на это скажет Колдин?

Или, например, кому на самом деле, принадлежала красная «восьмерка» на которой ездил в те годы Колдин?

Или, такой вопрос. За что был уволен оперуполномоченный Карпухин и чем на самом деле, они занимались вместе с Колдиным в Кобре? Например, почему некоторых так называемых авторитетов сначала «закрывали», а потом очень быстро отпускали? Видимо, не просто так?

К прошлому Колдина, очень много вопросов.

Если бы он, как настоящий полковник, ответил на них честно, то думаем, после этого ни у кого бы в Саратове не повернулся язык назвать его правозащитником…

Ну, а если он сам об этом не расскажет, то обязательно найдутся свидетели тех лет, которые еще ничего не забыли…

Источник: http://www.rsar.ru/index.php/u-s/item/508-dopisalsay