Мат, шах и бюджетный дефицит
Платок на роток1 июля вступил в силу закон, запрещающий использование ненормативной лексики в теле- и радиоэфире, в кинопрокате и при публичном исполнении произведений искусства.
Ольга Харитонова, режиссер, руководитель литературно-драматургической частью Театра драмы им. Слонова
У Михаила Булгакова прописан один из образов ада: женские голоса, матерящиеся в темноте. Эмоционально с ним согласится всякий, кто имеет представление о культуре. Но запреты не решают проблем — к ним обычно прибегают от невежества и беспомощности.
И дело тут не только в том, что придется цензурировать Пушкина, сказки Афанасьева, пьесы Павла Пряжко или новгородские берестяные грамоты. Дело в нелепом намерении «зачистить» территорию искусства, превратить ее в подобие зоны, резервации, обитателей которой заставляют делать вид, что они не знают, что на «запрещенном» языке разговаривают нынче все: от школьников до депутатов, лоббирующих этот закон.
Наше государство на нашем веку немало сделало, чтобы нецензурная лексика стала частью бытовой речи. В то время как его задача — способствовать созданию таких условий жизни, при которых человеку и в голову не придет материться.
Анатолий Катц, художественный руководитель и солист Саратовской областной филармонии им. Шнитке
Моему возмущению нет предела! Наша дума думает, что понимает всё в обыкновенной жизни. Я сам редко использую нецензурную лексику, только в крайних случаях. Но как это можно требовать от искусства? Давайте тогда прикроем тряпочкой Афродиту, прикрепим руки Венере!
Придется вынимать целый пласт литературы из обихода. Что с этим делать, непонятно. Тогда Валерия Гай Германика должна полностью переделать свой фильм «Да и да» или, в крайнем случае, переозвучить. Таким образом поступил Сергей Шнуров, заменив латинскими наименованиями нецензурные слова. В спектакле Константина Богомолова по пьесе Оскара Уайльда «Идеальный муж» нет ненормативной лексики. Но там она моментами была бы уместна. И, напротив, в картине Кирилла Серебренникова «Изображая жертву» весь монолог милиционера состоит из мата. С языком, по его мнению, бороться нельзя. Он не зависит ни от президента, ни от Господа Бога. Он рождается спонтанно.
Ольга Яковлева, режиссёр-документалист
Закон о запрете обсценной лексики в произведениях искусства — это покушение на свободу творчества, попытка искажения жизни путем лишения ее естественного и непременного элемента языковой реальности. Закон о прокатных удостоверениях, необходимых теперь для любого публичного показа фильма,— путь к неминуемой гибели независимого кинематографа и фестивального движения в России. В последние годы Госдума приняла столько запретов, что наблюдать за этим спокойно просто немыслимо. Не в силах отследить, проанализировать и понять все многообразие художественного контента, чиновники торопятся объявить того или иного автора вне закона. По всей видимости, некоторые представители власти испытывают непреодолимую тоску по Союзу, раз с таким остервенением несутся сами и тянут туда остальных граждан, пытаясь заново ввести в стране цензуру.
Я как документалист в некоторой растерянности; сейчас мы заканчиваем работу над режиссерской версией документального фильма «Ключ для заводного апельсина» об антифашистском движении. Да, наша картина содержит крепкие выражения, и без них рассказ об уличной войне был бы откровенной ложью и лицемерием. Теперь перспектива российского проката фильма весьма туманна.
Но на самом деле не советовала бы художникам паниковать или впадать в уныние. По некоторым сведениям, Минкульт уже готов обсудить поправки к закону. Согласитесь, полная шизофрения, когда фильм Валерии Гай Германики «Да и да» получает приз за лучшую режиссуру на ММКФ, единственном в России кинофестивале класса «А», а через пару дней попадает под запрет. Когда «Левиафан» Андрея Звягинцева не может получить прокатное удостоверение. Когда один за другим снимаются спектакли с репертуара. С любыми ограничениями творческой свободы и попытками установить тотальный контроль над нашей жизнью надо бороться. Естественно, легально и предельно открыто. Некоторые представители культурного сообщества уже начали эту борьбу. Хочется верить, что здравый смысл победит. Главное — создать прецедент.
Какие такие беженцы?
Правительство области не обладает информацией ни об одном человеке, официально приехавшем c юго-востока Украины в статусе беженца. По данным министерства социального развития региона, все прибывшие в область выходцы из соседнего государства сделали это неофициально и в основном приехали к родственникам.
Александр Зуев, президент Центра вынужденных переселенцев «Саратовский источник»
Количество приехавших в нашу область граждан Украины, по моим оценкам, составляет более тысячи человек, однако уже к августу цифра может вырасти до 10 тысяч. Это не только мой прогноз, но и других экспертов. Разрыв между реальными цифрами и официальными происходит из-за того, что процедура получения какого-либо статуса переселенцами сложна. Во-первых, большинство еще не встали на миграционный учет. Затем переселенцам предлагается несколько вариантов: получить убежище на год, условно бессрочный статус беженца или воспользоваться программой переселения соотечественников.
Александр Ермишин, руководитель Саратовского городского отделения партии «Яблоко»
Чтобы получить статус беженца на территории РФ, необходимо обратиться с заявлением в территориальные органы ФМС и, согласно законодательству, при наличии всех необходимых документов на это может потребоваться до 3-х месяцев. Поэтому, вполне возможно, что из приехавших на территорию области жителей юго-восточной Украины еще никто не обладает официальным статусом беженца. Скорее всего, этот статус они получат уже на территории региона.
Однако сам поток, безусловно, существует — люди хотят покинуть зону боевых действий и спасти жизни свои и своих детей. При этом, разумеется, люди стремятся переехать к родственникам, благо что родственные связи между нашими странами очень сильные. Основная нагрузка ложится на прилегающие к зоне боевых действий области, в число которых Саратовская область не входит. Поэтому, могу предположить, что именно массовый характер приток беженцев может принять только в том случае, если руководство региона предложит некую программу приема беженцев.
Однако, на мой взгляд, это мы, простые обыватели, можем принимать такие решения эмоционально, руководствуясь лишь представлениями о добре и зле. Руководство же региона должно подходить к данной проблеме системно, увязывая воедино в том числе и экономические и демографические потребности региона, его потребности в трудовых ресурсах и возможности в социальном обеспечении.
Это в приграничных областях, пытаясь хоть как-то справиться с потоком беженцев, можно и нужно размещать их в пансионатах, детских лагерях и прочих временных местах. Приглашая же их «вглубь» страны, необходимо предлагать не только временный кров и доступ к гуманитарной помощи, но и возможность социальной адаптации (благо, мы гораздо ближе друг к другу, чем мигранты из той же Средней Азии, например). Я уж не говорю про рабочие места для трудоспособных и места в учебных заведениях для детей, возможность получения жилья и т.д. Иначе все это может, что называется, «разбиться о быт» и превратиться во что-то очень нехорошее. Если только не рассчитывать, что речь о паре-тройке месяцев…
Вечно городской, вечно бедный
26 июня глава Саратова отчитался перед городской думой о работе в 2013 году. По его словам, главная проблема областного центра — дефицит бюджетных средств в городской казне. Для выхода из сложившейся ситуации, по мнению Олега Грищенко, необходимы изменения в федеральном бюджетном и налоговом законодательстве.
Денис Лебедь, главный редактор ИА «СаратовИнформ»
Отчет главы Саратова о работе в 2013 году получился насыщенным, очень информативным, но, к сожалению, в нем чувствовалась какая-то безысходность. Олег Грищенко совершенно правильно назвал основную проблему, которая мешает развитию не только Саратова, но, наверное, всех российских муниципалитетов — бюджетное голодание. Действительно, уже больше 15 лет есть серьезный перекос в наполнении бюджетов разных уровней — от федерального до местных. И, конечно, этот перекос — не в пользу муниципалитетов. К сожалению, местные власти не в силах изменить Бюджетный кодекс, хотя и постоянно указывают, что денег даже на самые насущные нужды муниципалитетам хронически не хватает. Единственная возможность изменить это положение дел — добиться внесения изменений в законодательство РФ. Думаю, это вполне реально: и президент, и премьер-министр проблему понимают.
Геннадий Турунтаев, депутат гордумы (КПРФ)
Олег Грищенко сам сказал, что финансовое положение города плохое, а будет еще хуже, рассчитывать не на что. Отсюда можно сделать заключение, что перспектив у города на ближайшее будущее нет. Ни о каком развитии, ни о каком удовлетворении потребностей горожан говорить не приходится. На мой вопрос, «что вы сделали, чтобы увеличить городской бюджет, который в последнее время депутаты формируют как дефицитный — в 47-50%?», глава города ответил: «Сделал все возможное, что от меня зависело. Иногда во вред себе… У нас в этом году нет ни копейки на дороги и дворовые территории… Город практически не развивается. Из 80 млрд рублей собираемых налогов 60% идут в федерацию, 23-24% — в область, нам остается 7-10%». Вот и ответ… Все эти детали жителям не объяснишь. Людей это не волнует… А нам приходится уворачиваться от «пуль» и «снарядов».
Если бы этот отчет был представлен не депутатам, а жителям Саратова, вряд ли бы они были удовлетворены этими объяснениями. Вопросов к главе города было бы больше, чем ответов. Гладко бы все не прошло. У жителей, например, много вопросов по сбору средств на капремонт домов. В Саратове, как мы знаем, самый высокий тариф — 6,33 рубля с квадратного метра. Уже сейчас ясно, что программа, рассчитанная на 30 лет, не проработана до конца, индексация собираемых средств не предусмотрена, а это приведет к их быстрому обесцениванию. Хорошо еще, если каждый дом будет иметь свой счет, но если эти средства будут сосредоточены в руках регионального оператора, считайте программу заранее проваленной… Еще один острый вопрос: нехватка мест в детских дошкольных учреждениях. В очереди на место в детских садах стоят 20 тысяч саратовцев, а в 2014 году мэрия сможет предоставить только 900 мест. С такими темпами нам не хватит и 20 лет, чтобы ликвидировать эту очередь.
Наша фракция депутатов-коммунистов понимает все трудности формирования городского бюджета, зависимость его от федерального. Но мы не могли не задать главе города главный вопрос: «Что сделали городские депутаты, в числе которых основная масса — члены партии власти, чтобы добиться повышения уровня местного бюджета, чтобы увеличить выделение средств на капремонт, на отселение из аварийного жилого фонда, на благоустройство улиц и дворов, ремонт тротуаров, которые даже в центре города наполовину разрушены?». Ответ был предсказуем: «У нас есть свой план действий, другое дело — где взять деньги на его реализацию? Пока все упирается в этот вопрос… и во многом зависит от того, какие будут изменения в бюджетном и налоговом законодательстве».
Я обратился ко всем депутатам городской думы принять решение — лично вести депутатский прием граждан, а не перекладывать его на плечи своих помощников. Это позволит максимально оказывать конкретную помощь по конкретному вопросу каждому, кто обращается к депутатам, и тем самым решать жизненно важные проблемы горожан и некоторые проблемы города.