Пороки — вещь приобретенная. Об этом хорошо знали прежние моралисты, ломавшие головы над тайнами этики. Человек рождается непорочным и лишь со временем, сталкиваясь с разного рода соблазнами, он эти самые пороки приобретает. Но чиновник — изначально порочен. Наши современники убеждены, что чиновник, еще в детском саду подворовывал. Прятал оладушки по карманам, от чего эти карманы были жирными, что неизменно выдавало крошечного клептомана уже тогда.

Меж тем, давайте посмотрим, как система готовит и отбирает чиновников. Кстати, под чиновниками мы будем иметь в виду всех лиц, наделенных властью, как на государственном, так и на муниципальном уровне. Сюда войдут не только представители исполнительной, но и представители законодательной и прочих ветвей власти.

Спросите у граждан: воруют ли губернатор и его министры? Уверен, что 9 из 10 опрошенных ответят — да. Спросите: воруют ли глава города и чиновники мэрии? И в этом случае ответ будет положительным. Та же участь постигнет и депутатов, и прокуроров, и судей, и милицаев. Мы сейчас не говорим об именах, мы говорим о должностях. Воруют ведь не благодаря имени, а благодаря должности.

Подозревали, обвиняли, прессовали, судили и сажали, например, в Саратовской области чуть ли не каждого из высокопоставленных и не очень высокопоставленных чиновников различных категорий.

Бывший прокурор Саратовской области Анатолий Бондар очень сильно хотел посадить бывшего губернатора Дмитрия Аяцкова. Избежать узилища Дмитрию Федоровичу удалось только благодаря изобретенной бывшим генеральным прокурором Владимиром Устиновым формулировке: «Прекратить уголовное преследование в связи с несвоевременностью!» Гениальная формулировка. Она нам еще пригодиться.

Прессовали и готовы были сопроводить куда следует и заместителя Аяцкова — вице-губернатора Сергея Шувалова. Только своевременная переквалификация того сперва в депутаты местной думы, а затем и в члены Совета Федерации, спасли того от тюрьмы.

Арестовывали и сажали чиновников из правительства не только Аяцкова, но и Ипатова (бывший министр сельского хозяйства г-н Несмысленов), и из правительства Радаева (бывший руководитель комитета по капстроительству г-н Сурков).

Сажали и чиновников муниципального уровня. Чего только стоит дело бывшего саратовского градоначальника Юрия Аксененко. Одним словом, не проходило и года, чтобы какого-то чиновника не посадили.

Новейшая история Саратовской области началась в 1996 году с приходом к власти первого и последнего всенародноизбранного губернатора. Скоро мы будем отмечать первое двадцатилетие новейшей истории нашего края. За эти двадцать лет часть чиновников посадили, часть осудили условно, часть оправдали (Стефанида Тимохина), часть все-таки сняли с должности, часть отправили на пенсию или в зону политического небытия, но процессы над разного рода полномочными товарищами шли непрерывно. Идут и сегодня, даже в эту минуту, когда мы пишем сию статью.

Самым ярким примером последних лет может служить судьба бывшего главы Энгельса — Михаила Лысенко, неутомимого ветерана «горячих точек» — Василия Синичкина, преданного (в смысле предательства) бывшего сити-менеджера Алексея Прокопенко. И это не говоря о фигурах более мелкого масштаба, таких, как Александр Сурков или Дмитрий Козлачков.

Короче, система работает, а вот, как устроена эта система, никто толком не задумывался. Оно и понятно — почему, ведь народ наш твердо убежден, что все чиновники — воры. Когда очередного столоначальника ведут на правеж, народ ликует, испытывая прилив праведного гнева. Дескать, так ему и надо, кровопийце. Чиновник, попавший под подозрение, уже осужден общественным мнением, на его челе уже красуется клеймо вора. Доказать, что чиновника, порой, могут осудить совершенно несправедливо — невозможно. Пропаганда постаралась, твердо вбив в умы обывателей легенду о чиновниках-ворах.

Мы начали с того, что чиновник должен быть управляемым. Но не только в том смысле, что он не должен проявлять своеволия по отношению к вышестоящему начальству. Он, прежде всего, должен исполнять неугодные для него, для его подчиненных, для вверенного ему объекта, решения. Если он отказывается, то ему вежливо напоминают: «А помнит ли он о том, что еще в эпоху исторического материализма против него было возбуждено уголовное дело за то, что он угнал у соседа мопед «Верховина»? Тогда дело прикрыли по малолетке, но теперь-то он уже взрослый!»

Чиновник, который, прежде, чем попасть во власть, имеет за душой одно-два когда-то прикрытых и глубоко спрятанных уголовных дела, — самый ценный управленческий кадр. Я его здесь назову чиновником «первой категории». Это самый надежный, покладистый и сговорчивый кадр. В любое время дня и ночи ему могут позвонить из прокуратуры и сказать: «Иван Иванович, не могли бы вы зайти к нам?» Этого вполне достаточно, чтобы чиновник понял, что вчера на просьбу вышестоящего начальства он ответил грубо, проявив непослушание и своеволие, а уходя, вполголоса, послал своего босса, куда обычно посылают, используя букву «х». Клерки это услышали и уже доложили боссу. Конечно, шеф обиделся не за то, что его обругали, используя букву «х», а за то, что чиновник отказался выполнять неугодное, часто экономически и политически вредное поручение.

Чиновника «первой категории» не надо ломать. Он всегда послушен и исполнителен. И не важно, что это сказывается на вверенных ему финансах, людях, объектах инфраструктуры и т.д. Своя рубашка ближе к телу. Русская тюрьма все также ужасна, как и 100 лет назади и попадать туда сродни аду.

Следом за таким чиновником идет чиновник «второй категории». В прошлом у него, к сожалению, нет не то, что двух, а и просто одного уголовного дела. Мопед он не угонял, ничего не украл, никого не побил и не обманул. С таким чиновником иметь дело сложнее, чем с его коллегой из «первой категории». Такому чиновнику надо быть особенно осторожным, особенно внимательным и особенно честным. Но поскольку честным чиновник может быть только если он инопланетянин, то наш обычный землянин в таком состоянии пребывает недолго.

В таком случае вышестоящие кукловоды используют в основном довольно незамысловатый прием. Очень ласково, убедительно-доверительно, предоставляя гарантии от любого преследования, ему предлагают принять то или иное решение. Получив такие гарантии, чиновник (ведь он честный, а честность часто грешит доверчивостью) принимает решение, подписывает нужные бумаги, выделяет необходимые финансовые средства и т.д.

Некоторое время спустя ему поступает звонок из прокуратуры с той самой формулировкой, о которой мы сказали выше. Ничего не подозревающий чиновник идет в прокуратуру и к своему ужасу узнает, что он «злоупотребил своим положением» и теперь против него может быть возбуждено уголовное дело! Но дело не возбуждают, а лишь им пугают, говоря: может возбудим, а может и не возбудим, это, ведь, как посмотреть…

Как правило, вернувшись в свой кабинет, такой чиновник становится чрезвычайно сговорчивым. Беда в том, что он не сразу понимает, что его подставили. Отныне он — марионетка, которую будут использовать как угодно. Классическим примером здесь может служить судьба бывшего сити-менеджера города Саратова Алексея Прокопенко.

Дело еще и в том, что у этого чиновника есть свой начальник, который будет давить на него, чтобы он не выполнял просьбы тех, кто его подставил. И тогда горе такому чиновнику. В лучшем случае его снимут с должности, в худшем — посадят.

А вот чиновники «третьей категории» — это особый, но вполне решаемый случай. У таких чиновников нет в прошлом уголовного дела, на «разводку» они не идут, хорошо знают свои права и обязанности и убедить их нарушить должностную инструкцию — трудно. Упорные они, как, я извиняюсь, бараны. Как же такого чиновника сломать, ведь он, паразит, даже взяток не берет, честным хочет выглядеть.

Такой чиновник нам не нужен. Он неуправляемый, да к тому же слишком умный, чтобы его убаюкать разного рода гарантиями. Ну что же, тогда организуется операция «Взятка». Известно ведь, что для ареста с поличным, если взятка не организована, необходимо долго, кропотливо работать с агентурой. Не проще ли организовать провокацию. И ее организовывают, ведь, подчеркнем, без провокации проследить и доказать взятку с соблюдением всех юридических тонкостей практически невозможно. Спросите у любого грамотного юриста. Если стороны договорились и ни одна из сторон не намерена прибегать к услугам милицаев, то, как говорится, взятки гладки.

Примеров «провокативной взятки» новейшая история Саратовской области имеет предостаточно. Можно сказать, что 99% всех арестов с поличным по взятке — основаны на провокациях. Заранее подбирается бизнесмен (а то и специалист-провокатор), его обвешивают аппаратурой, метят деньги и посылают к чиновнику «третьей категории».

Хрестоматийный пример — Стефанида Тимохина. Да и Василия Синичкина, первоначально хотели «развести на взятку», а потом переквалифицировали в «превышение должностных полномочий». Так разводили и Суркова, и Козлачкова. У Павла Ипатова так хотели провести его лучшего министра Бовтунова, но тот, как говорят, выбросил деньги на ветер, т.е из салона своего персонального авто-членовоза.

Повторяю, примеров такого рода «операций» — предостаточно. Останавливаться на них подробно нет смысла. Важнее понять, как же работает система.

А работает она — жестко. В 99% случаев чиновника, попавшегося на «провокативной взятке» — сажают безжалостно. Правда, часто переквалифицируя дело. Например, Юрию Аксененко первоначально «шили дело» по взятке, а потом ограничились злоупотреблением должностным положением. Вы, кстати, уверены, что Аксененко посадили за то, что он крал? Я полагаю, что его посадили, чтобы убрать. Это тоже способ избавления от неуправляемых, главным образом, от чиновников «третьей категории». Ведь это именно они оказываются самыми несговорчивыми, упрямыми, своевольными, да еще и кичатся своей честностью, наивные. Народ-то знает, что честных чиновников не бывает.

Особенно интересным стало дело Михаила Лысенко. Это случай самый классический. Лысенко был осужден исключительно за свой характер. Своевольный, слишком самостоятельный, самоуверенный, местами даже чересчур. «Дело Лысенко» «шили и перешивали» долгих четыре года. Доставали из кладовых такие «дела», о которых Лысенко, быть может, впервые узнавал только в зале суда. «Дело» разваливалось, не клеилось, присяжные то разбегались, то собирались, пока наконец не вынесли вердикт: «Не виновен». Судья даже вынес частное определение самому главе СК СУ РФ г-ну Бастрыкину за то, что дело едва-едва сшили.

У Лысенко в прошлом не было уголовных дел за кражу мопеда или угон инвалидной мотоколяски, зато нашлось немало эпизодов, с которыми его попытались связать, создавая дело, чуть ли не в процессе. В результате всю «кровавую уголовщину» пришлось отмести, слабо натянув взятку и выйдя на все те же злоупотребления положением. Классика, что не говори!

В нашей классификации Михаил Лысенко больше подходит под чиновника «третьей категории», хотя в этом деле есть свои особенности. Но эти особенности не влияют на главное: чиновник должен быть управляемым. Неуправляемых чиновников либо делают послушными, либо сажают.

Сажают же их с особой жестокостью для того, чтобы подтвердить веру народа в то, что все чиновники — воры, а также, чтобы преподать урок тем, кто придет им на смену. Вы обратили внимание на то, что сменившие посаженых или снятых за непослушание с должности «в связи с несвоевременностью возбуждения дела», всегда приходят более послушные, сговорчивые и гуттаперчевые чиновники. Происходит это на всех уровнях власти.

Своевольного, упрямого и эпатажного краснобая Аяцкова сменил рассудительный, осторожный и косноязычный сибарит Ипатов. Ипатова сменил застенчивый, трусоватый и абсолютно послушный Радаев. Конечно, ни Аяцкова, ни Ипатова не посадили, но прессовали и плющили так, что мама не горюй. Полагаю, что если бы Радаева Владимир Путин разделал бы так, как в свое время Ипатова, у нас был бы уже другой губернатор. Не в том смысле, что Радаева бы сняли или он бы сам ушел. Он бы просто не пережил такой выволочки.

Таким образом, система не в состоянии работать с честным чиновником. Она становится недееспособной. Но подобное можно наблюдать лишь в тех случаях, когда граждане не принимают никакого участия в политике и не имеют возможности контролировать избираемую ими власть. Гражданскому обществу необходим честный чиновник, Там, где такого общества нет, или оно не имеет никакого отношения к власти, честный чиновник вымирает, как класс.