Нынешнее правительство, да и власти в целом, судя по всему, пребывают в шоковом состоянии. К тому, что происходит, и еще больше, к тому, что будет происходит они оказались не готовы ни морально, ни физически. Структурный кризис стремительно перерастает в кризис системный и это очень опасно. Между тем, кроме надежд на то, что скоро «все самой собой наладится, надо только потерпеть», общественность от правительства так и не услышала.

Весьма актуальный лозунг

Понять это правительство можно. Если оно только тем и занималось, что делило жирную нефтяную ренту, то стоит ли удивляться, что у него на случай кризиса не оказалось никакого плана. Более того, все возможные варианты выхода из кризиса, по сути, отвергаются, ибо (давайте честно признаемся) нынешнее правительство не способно управлять другой экономикой. Даже «профессионалы», которые по мнению бывшего главы Минфина Алексея Кудрина в правительстве Медведева, несомненно, есть, могут быть «профессионалами» только в условиях высоких цен на нефть, доступного кредита и отсутствия каких-либо санкций. Более того, «профессионализм» этого кабинета, вероятно, напрямую связан с инструкциями из Вашингтонского обкома и из штаб-квартиры МВФ.

Так кому у нас сегодня достаются доходы?

С другой стороны, если даже завтра нефть снова достигнет стоимости в $100 за баррель, чуда не будет. Российская экономика начала падать, когда цена нефти колебалась между 90-100 долларов за бочку. Видимо, это правительство не в состоянии понять, что даже очень высокие цены на нефть не сделают главного: не смогут обеспечить рост за счет развития производственных секторов экономики. Это «лекарство», на деле, оказалось наркотиком, принимая который, национальная экономика перестала развиваться, все более полагаясь на импорт. Результатом высоких цен на черное золото стал окончательный развал производственного сектора. Экономисты отмечают, что кризис 1998 года, когда нефть вообще упала до $12 за баррель, удалось смягчить потому, что еще оставались производственные мощности. За более чем 15 лет, миновавших с тех пор, эти производственные мощности были окончательно ликвидированы. Страна вновь столкнулась с необходимостью индустриализации. Видимо, только страх перед вашингтонскими кукловодами, вынуждает наши власти вместо индустриализации говорить об ипортозамещении.

Возможна ли новая индустриализация без мобилизации? Попытаемся ответить на этот вопрос. Но в начала коротко остановимся на то, как мы понимаем мобилизационную экономику.

Те, кто сегодня испытывает невыразимую тоску по высоким ценам на нефть в частности и жгучую ностальгию по докризисной модели российской экономики, вздрагивают только при одном слове — мобилизация. Они считают, что мобилизация это антипод либерализации. Они не отдают себе отчета в том, что именно либерализация привела к ликвидации отечественной промышленности, как вида. Вряд ли они признаются, что в нынешнем кризисе, помимо иных причин, виновен курс на либерализацию.

Выстоим?

При этом вся пропагандистская машина государства неустанно твердит, что России брошен вызов, что против нее ополчился чуть ли не весь мир, что в воздухе уже пахнет войной и что общество сегодня нуждается в консолидации, чтобы дать ответ на вызовы.

Вокруг чего консолидироваться будем? Понятно, что вокруг президента. Но президент может быть только символом консолидации, а нам надо консолидироваться, чтобы ответить на вызовы не только «крепостью духа», но и крепостью своей экономики. Может, консолидируемся, чтобы «переждать», когда цены на нефть вернуться на уровень $100 и более, а санкции, введенные против нас «нашими западными партнерами» отпадут как бы сами собой? Или, может быть, консолидируемся вокруг ЦБ РФ, который и дальше будет что-то там «таргетировать», чтобы обесценить национальную валюту чуть ни не на 50%? А может, стоит подумать, как нам консолидироваться вокруг наших олигархов, ведь они тоже пострадали от кризиса? Сделаем все возможное, чтобы наши корпорации отдали свои долги и тогда… Смешно.

Покажи этот плакат нынешним либералам!

Мы не можем консолидироваться вокруг той модели экономики, которая существовала до кризиса, ибо она уверенно ведет страну к краху.

Если стране брошен вызов не только извне, но и изнутри (имеется в виду не столько пресловутая «пятая колонна», сколько сама структура экономики), если ей угрожает распад и гибель, то нам, рано или поздно придется вспомнить, что Мобилизационная экономика (МЭ) — это экономика, ресурсы которой сосредоточены и используются для противодействия угрозам существования страны как целостной системы.

Обычно принято считать, что переход на рельсы МЭ необходим в условиях военного времени, что это связано с ограничением рынка, экономических и политических свобод, что государство начинает вмешиваться во все и вся, а планирование становится тотальным. Считаю, что такое определение МЭ явно устарело. Такая система хорошо работает во время войны или подготовке к войне. Здесь спорить нет смысла. Но в моем понимании МЭ — это именно сосредоточение всех имеющихся ресурсов на ключевых направлениях с использованием всех возможных способов регулирования, включая, как плановые, так и рыночные.

Теперь ее снова нет…

Обратимся к аналогиям. В начале 20-х годов прошлого века экономика России лежала в руинах. В учебниках это называлось разрухой. На самом деле это был глубочайший экономический кризис, быть может, еще более тяжелый, чем Великая экономическая депрессия, охватившая страны Запада и США. Кризис в России осложнялся не только сменой производственных отношений, не только войнами (первой мировой и гражданской), но и дестабилизацией государственного управления, финансовым коллапсом, наконец, жесточайшей экономической блокадой. Нынешние санкции и так называемая «изоляция России» — детский сад в сравнении с той, что была в начале 20-х годов.

Поэтому, если кто-то думает, что нынешний переход на рельсы МЭ — это чуть ли не индустриализация по-сталински — или трус или паникер.

Уникальность той первой индустриализации состояла в том, что промышленность СССР, по сути, создавалась заново. При этом руководство СССР понимало, что, рано или поздно, но стране придется воевать. Поэтому первая индустриализация во многом была вызвана и необходимостью крепить оборону Родины.

Мы строили, строили и, наконец, построили!

Первая индустриализация растянулась на две пятилетки с 1928 по 1938 годы а, по сути, уложилась в 10 лет. Уже к 1940 году в СССР было построено около 9 тыс. новых заводов. Вы только вдумайтесь, почти по одному заводу в год! К концу второй пятилетки по объему про­мышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США. Главное: резко снизился импорт, что рассматривалось как завоевание страной экономической независимости. Только в течение первой пятилетки был налажен выпуск синтетического каучука, мотоциклов, наручных часов, фотоаппаратов, экскаваторов, высокомарочного цемента и высококачественных сортов стали и т.д. Был также заложен фундамент для советской науки, которая по отдельным направлениям со временем вышла на ведущие мировые позиции.

Конечно, первая индустриализация потребовала немалых жертв. Резко снизилось потребление, в стране была установлена карточная система, сохранялся высокий уровень дефицита, в том числе и на продовольственные товары. Но в дальнейшем уровень жизни начал улучшаться. В 1936 году карточки были отменены, что сопровождалось повышением зарплат в промышленном секторе и еще большим повышением государственных пайковых цен на все товары.

Страшный сон Центробанка

Мы сейчас не будем останавливаться подробно на всех тонкостях первой индустриализации. Например, на теме откуда были взяты на нее деньги. Это одна из загадок сталинской индустриализации. Для нас гораздо важнее понять, что в ее основе лежала несокрушимая воля и мобилизация всех сил и средств на стратегически важных направлениях. Именно этого нам не хватает сегодня.

Еще раз подчеркну, что речь не идет о мобилизации по-сталински. Да в этом сегодня нет необходимости. Речь, скорее, идет о «мягкой мобилизациии». Ее целью станет возрождение промышленного потенциала, так бездарно и подло разбазаренного нынешними сторонниками псевдолиберального курса.

Бацка, ты прав, как всегда!

«Мягкая мобилизация» предполагает комбинированное использование, как рыночных, так и плановых рычагов. Более того, в стране еще остались светлые умы, которые смогут предложить план «мягкой мобилизации». Ее главной целью должно стать новая индустриализация, отказ от ставки только на нефть и газ, отказ от тотальной зависимости от импорта, отказ от зависимости от «хозяев денег» (ФРС), реформа Центрального Банка и всей кредитно-денежной политики. Выход из ВТО, запрет или разумное регулирование трансграничного движения капиталов, установление или разумное регулирование монополии на внешнюю торговлю, введение протекционистских пошлин, без которых ни о каком ипортозамещении не может быть и речи. Другая налоговая политика, направленная на создание льгот для отечественного производителя, но при этом не выводящая его за рамки конкурентной борьбы, прежде всего на внутреннем рынке. Эти и целый ряд других мер еще могут быть предложены светлыми умами. Принимать их надо незамедлительно, ибо к жесткой мобилизационной модели экономики нам так или иначе придется переходить в будущем, но в гораздо более неблагоприятных условиях, нежели теперь.

Это где-то не у нас…

Если вы считаете, что модель, которая позволяет выкачивать из России ее национальные богатства, вывозить из страны капиталы, ждать, когда поднимутся цены на нефть и «сами собой отменятся» санкции лучше, чем мобилизационная, то никакого будущего у нас нет и не будет. По крайней мере, те двадцать лет развития, которое «обеспечивали» нынешние «псевдолибералы», наглядно показали, к чему приводит политика, ориентированная на все, что угодно, кроме национальных интересов страны.