«А вы уезжайте до дома, до хаты!»

С 1 декабря Россия отменила льготный режим пребывания для украинских беженцев. Это значит, что гражданам Украины необходимо обратиться в органы ФМС для определения своего правового статуса. Нарушителей режима пребывания будут штрафовать и выдворять из страны. Также беженцев «попросили» из пунктов временного размещения. В Балакове на улице могут остаться 109 человек.

Хуже татарина

Неожиданная новость застигла обитателей санатория-профилактория «Непоседа» (Балаково, улица Чапаева, 116) 23 ноября этого года. В пункт временного размещения (ПВР) нагрянула комиссия в составе заместителя министра социального развития области Евгения Бакаева и служащих ФМС. По очереди приглашали на разговор членов каждой семьи и разъясняли новые правила.

Сотрудники ФМС сообщили, что с 1 декабря больше нельзя, как раньше, раз в три месяца продлевать срок временного пребывания. Дается 90 суток, чтобы либо оформить статус «временное убежище» и получить трудовой патент, либо оформить временное проживание.

Чиновники из минсоцразвития напомнили, что жить в ПВР людям трудоспособного возраста полагается только в течение 60 дней, согласно постановлению правительства РФ №1502 от 26.12.2014 года. И если им и позволяли жить дольше, то это только из милости. А если кто-то о 60 днях забыл – то извините. Но есть так называемая социально уязвимая категория граждан: инвалиды, пенсионеры, дети, многодетные семьи, одинокие женщины с детьми – вот их, мол, трогать по-прежнему не будут. Будет или не будет функционировать в следующем году ПВР, пока не известно, но в случае чего безработная уязвимая категория граждан может претендовать на размещение в социозащитных учреждениях. Если получит гражданство.

За полтора года в пунктах временного размещения Саратовской области побывали 4068 вынужденных переселенцев с Украины. 1161 из них позже уехали за пределы Саратовской области, 435 человек вернулось на Украину. Год назад в регионе действовали 53 таких пункта, сейчас их осталось всего шесть – в Балаковском, Новобурасском, Петровском, Советском, Хвалынском и Энгельсском районах. Сейчас во всех ПВР области размещены 206 человек (109 из них – в Балакове).

Беженцы спросили у чиновников: «Куда же мы пойдем зимой?» «Жилье себе снимите», – посоветовал замминистра соцразвития Евгений Бакаев. «Где же деньги взять? У нас зарплата 5–7 тысяч», – озадачились беженцы. «Крутиться надо! Вы на вторую-третью работу устраивайтесь», – был ответ чиновника.

Ночи у Вечного огня

Для каждой семьи в индивидуальном порядке обговорили срок дальнейшего пребывания в ПВР. Силой обещали никого не выставлять, просто культурно вывесили список выселенцев в коридоре профилактория.

Для троих мужчин двери закрылись 5 декабря. Вечером они вернулись с работы и не смогли попасть внутрь. После уговоров их впустили – для того, чтобы собрать вещи. Двое из них женаты и разлучены с жёнами и детьми, которые находятся в ПВР Саратова и Хвалынска. Один из выселенцев, по рассказам соотечественников, попросился ночевать в ЖЭК, где работает слесарем. А 19-летний Максим Куров две ночи провел возле Вечного огня. Повара, работающие в профилактории, повстречали его на улице и дали денег. Он поехал в Хвалынск, проситься в тамошний ПВР, но там его не приняли. «Сейчас ходит по улицам. Вроде нашел какую-то работу, там же и живет», – рассказывают о нем жильцы балаковского ПВР.

«Мы хотим здесь жить, но не знаем, как»

Семья Жабыко приехали с Украины большой семьей из 6 человек в августе прошлого года. Два с половиной месяца они прожили в Донецке в подвале жилого дома. Из обстреливаемого города их эвакуировали войска ДНР. В рамках распределительной квоты направили в Саратовскую область. Три месяца в Саратове, два месяца в Петровске, десять месяцев в Балакове – вот география их скитаний.

Виктору Петровичу Жабыко 56 лет. За его плечами 27 лет работы на шахте. У себя на родине он получал пенсию по вредности, здесь же, чтобы претендовать на соцвыплаты, нужно для начала получить гражданство. В центре занятости ему нашли работу дворником в комитете по образованию с окладом в семь тысяч рублей. Его супруге Ирине Филипповне 53 года. Она работает дежурной женского отделения в общественной бане с окладом в пять тысяч рублей. Их признали вполне трудоспособными и внесли в список выселенцев.

К сыну Сергею, невестке Анне и двум внучкам 10 и 5 лет судьба оказалась более милостива. Поскольку Анна беременна и вот уже в конце декабря поедет в саратовский перинатальный центр (врачи сказали, что роды будут осложнены – из-за почечной болезни), то семья, как многодетная, имеет право оставаться в ПВР столько, сколько считает нужным. Или столько, сколько простоит санаторий-профилакторий в статусе ПВР.

Семья Жабыко не представляет, на какие средства они будут снимать жилье. Львиная доля скромного семейного бюджета уходит на оформление документов для получения гражданства. «Мы стараемся, мы работаем, – дрожащим голосом произносит Ирина Жабыко. – Я хочу получить гражданство и жить здесь, работать, помогать детям воспитывать внуков. Мы говорим на русском языке, а там националисты кричат: «Если ты говоришь по-русски, то ты не должен здесь жить!» Я не могу вернуться туда, где меня не уважают, где стреляют в моих близких. Я выбрала Россию, чтобы здесь стать россиянкой. Как это сделать – мы не знаем. Мы очень хотим жить дальше и работать здесь, а нас вынуждают бомжевать!»

Вперед дороги нет

Лилия Терехова, напротив, всё больше склоняется к тому, чтобы вернуться назад в Донецк. Там остался ее супруг, инвалид второй группы. Он прекрасно понимал, что со своей инвалидностью в чужой стране не найдет работу. «Так и получится, – говорит, – что работать будешь ты одна и содержать нас троих. Я здесь как-нибудь продержусь», – пересказывает слова мужа Лилия. Она терпела долго. И только после того, как снаряд попал в соседский дом и соседу оторвало ноги, Терехова в ту же ночь собрала сумку и вместе с дочерью покинула обстреливаемый город.

В других городах Украины у Тереховых есть родственники, но проезд туда был закрыт. Не оставалось ничего другого, кроме как ехать в Россию, граница с которой была открыта. 5 февраля этого года Лилия с дочерью прибыли в Ростовскую область. Поскольку квота для приема беженцев для этого региона была заполнена, Тереховых направили в Саратовскую область.

Планы были масштабные. Лилия с медицинским образованием устроилась санитаркой в больницу, потихоньку начала готовить документы, чтобы сдать экзамен и получить сертификат медсестры. Планировала уехать в другой регион, где не хватает медицинских кадров и где могут предоставить жилье. Там же собиралась оформить сначала разрешение на временное проживание, а потом и гражданство. Дочка следующим летом окончит 9-й класс и получит аттестат о среднем образовании «нормального» образца. «Если бы она осталась в ДНР, то получила бы аттестат непризнанной республики – ни в какое учебное заведение ее не пустят», – замечает Лилия.

Но сроки для оформления документов резко сократили. Для гражданства нужна временная регистрация, а арендодатели не соглашаются их регистрировать. Вдобавок снять самую дешевую квартиру в Балакове стоит 7 тысяч рублей, а зарплата Лилии Тереховой – 8 тысяч рублей. Получается замкнутый круг. По личной просьбе Тереховой ей с дочерью разрешили остаться в ПВР до 20 декабря. «Теперь единственный выход – возвращаться домой», – печально подводит итог женщина. По закону Тереховой полагается еще одна бесплатная поездка по России. Ее дорога ведет в Ростов, оттуда – в Донецк за собственный счет: «Там хоть всё еще и стреляют, но уже возобновили выплату пенсий и пособий. Муж находит небольшие подработки. Наверно, как-то переживем».

Гостеприимство кончилось

Наталию Онуфриенко, инвалида, с ее 18-летней дочерью, 17-летним сыном и годовалой внучкой, пока не выгоняют. По всем параметрам это семья из социально уязвимой категории граждан. Но Наталию беспокоит то, что балаковский ПВР, возможно, будет закрыт после 31 декабря. Наталью, как сказали чиновники, отправят в дом для инвалидов и престарелых. Что будет с ее детьми и внучкой – неизвестно. «Подрабатывает у нас только сын. Вот недавно пошел работать грузчиком на азербайджанцев: раз не заплатили, два не заплатили. Выживает каждый как может…» – вздыхает женщина. Покупать маленькому ребенку всё необходимое тяжело.

Наталья, как и все другие беженцы, надеется, просит, умоляет чиновников не выгонять их на улицу. Обращались за помощью с местный райком КПРФ (активистка партии Людмила Рязанова устроила серию одиночных пикетов в поддержку беженцев), написали письма с просьбой о помощи во всевозможные инстанции – от администрации района до администрации президента.

«Мы не нарушаем законы, мы хотим работать и платить налоги. Почему нам нельзя предоставить жилье, хотя бы на время, хотя бы без ремонта, пока мы не встали на ноги?!» – спрашивают беженцы. Они уверены, что у властей должны быть в наличии бесхозные жилые помещения.

Наталья Онуфриенко вспоминает, с каким радушием беженцев встретили в Ртищеве, когда она с семьей впервые приехала в нашу область в августе 2014 года. Глава городка отдал общежитие под пункт временного размещения, нашел спонсоров, чтобы сделать ремонт: поставили пластиковые окна, поменяли сантехнику. Местные жители принимали семьи беженцев у себя дома, помогали вещами и продуктами. «Если мэр Ртищева смог это сделать, то почему это не могут сделать балаковские власти?» – удивляется женщина.

Видимо, Наталья Онуфриенко не знает, что у руководства нашего государства очень легко меняются приоритеты, и о былых обещаниях оно так же легко забывает.

Источник: http://fn-volga.ru/newspaperArticle/view/id/4672