Овцы «съедают» людей? Или не овцы?
Нынешней весной в медиапространстве области разгорелся скандал, связанный с селом Перекопное Ершовской области. В блоге члена региональной общественной палаты Андрея Фетисова появилась запись под заголовком «Жители готовы «взяться за вилы». Как сообщал атаман окружного казачьего общества, сельчане обратились к нему с жалобой на «отдельных представителей курдской диаспоры», которые пасут свою скотину на чужих посевах озимых.
В марте в Перекопном прошли два собрания граждан с участием министра национальной политики Сергея Зюзина. События в отдаленном заволжском селе подробно осветило информационное агентство «Взгляд-инфо», связанное с депутатом областной думы Сергеем Курихиным. Агентство обращалось к теме Перекопного год назад, называя ситуацию «критической» и напоминая о межнациональных волнениях в Пугачеве. Почти в каждой публикации подчеркивалось равнодушное отношение к происходящему депутата Николая Кузнецова, представляющего в областной думе Ершовский район.
Как убедились корреспонденты «Газеты недели», побывавшие в Перекопном, градус настроений действительно высок: жители отгоняют безнадзорных коров, забредающих на чужую территорию, вилами и выстрелами из пневматики. Хозяйственный конфликт добавился к накопившимся за десятилетие коммунальным и социальным бедам: дороги разрушены, вода подается на пару часов в день, уличные фонари можно пересчитать по пальцам, участковая больница оптимизирована, здание клуба трещит по швам.
В правовой путь разрешения проблем пострадавшие фермеры не очень верят. Местные правоохранительные органы живут своей жизнью: в прошлом году за мошенничество осудили заместителя районного прокурора, требовавшего 400 тысяч рублей у сотрудника полиции; в нынешнем году на подобной афере попался помощник начальника отдела МВД, похитивший у стажера 25 тысяч рублей. Вышестоящие этажи властной вертикали также не вызывают особого доверия. Политические персонажи регионального уровня обращают внимание на маленькое заволжское село в рамках внутривидовых разборок в преддверии выборов в областную думу. Далекой федеральной власти, играющей мускулами от Украины до Сирии, до Перекопного с его баранами и вовсе дела нет.
Четыре года назад в похожих условиях находились жители Пугачева – коммунальная безнадега и власть, отчалившая в автономное плавание. Драка в ночном баре, в результате которой погиб 20-летний Руслан Маржанов, стала только поводом. Измученные бедностью и не доверяющие государственным институтам люди увидели простой, как лом, метод решения проблем: выселить чеченцев (всех 69 человек из района с 60-тысячным населением) – и будет всем счастье. Напомним, что весной 2007 года по аналогичной схеме (депрессивный населенный пункт, пьяная поножовщина, требование выгнать инородцев, активное участие патриотов из областного центра) развивались события в Красноармейске – там на роль врага были назначены азербайджанцы.
Оборона от барана
Перекопное оправдывает свое название еще на дальних подступах: дорога от Ершова до села покрыта ямами и лужами, по размеру немногим уступающими местному водохранилищу. По этой дороге четыре раза в неделю пробирается рейсовый автобус (цена билета – 67 рублей), такси ездят изредка по причине высоких тарифов – 150 рублей с человека в один конец. За 25 километров добирается и «Скорая помощь». При хорошей погоде неотложка едет 40 минут. Как рассказывают местные, зимой нынешнего года после сильного бурана дорогу расчищали два дня. В это время у одного из местных жителей случился приступ аппендицита. Пока трактора пробивались через завалы, человеку кололи обезболивающее. Собственную участковую больницу в селе оптимизировали еще в 2011 году, оставив только амбулаторию, работающую до 14.00.
Пострадавшие от безнадзорного скота фермеры ждут нас у машинного двора ООО «Урожай-1». Кладовщик Таисия Свибович приглашает на бригадную кухню. Котел с красной надписью «Чай» пока пуст, кастрюли и сковородки, развешенные по стенам, скучают последние дни, оставшиеся до посевной.
Как говорит Таисия Николаевна, безнадзорного скота в селе так много, что коровы лезут прямо на территорию машдвора. Кладовщик держит оборону. «Выгнала я одну телку неласково. На следующее утро прихожу на работу – три наши собаки мертвые лежат. Отомстили?» – рассказывает женщина. По ее словам, овцы забредают даже на расположенное неподалеку сельское кладбище.
«В прошлом году приехали мы в Чистый Плес, там у нас были яровые. На поле – туча баранов и «рогатки». Из 1000 гектаров убрали только 500», – продолжает Таисия Николаевна.
У фермера Андрея Тупикова потрава составила 175 гектаров озимых. «Я лично поймал скот на поле. Подсчитали ущерб, получилось больше миллиона рублей. Подали заявление в полицию, в возбуждении уголовного дела отказали – нет состава преступления», – рассказывает Андрей Анатольевич. Нужно отметить, что в Перекопном в течение нескольких лет не было своего участкового. Кадровую проблему полиция смогла решить только после мартовских сходов граждан в селе.
…и на первый взгляд как будто не видна
В 2016 году за мошенничество осужден заместитель районного прокурора Дмитрий Волков, который требовал 400 тысяч рублей за отказ в возбуждении уголовного дела в отношении полицейского. Районный суд назначил Волкову наказание в виде полутора лет колонии общего режима без штрафа. В январе 2017 года вынесен приговор помощнику начальника отдела МВД по работе с личным составом Алексею Гусеву. Он выманил у стажера-участкового 25 тысяч рублей под видом взноса в фонд помощи ветеранам отдела. Гусева приговорили к двум годам лишения свободы условно.
До двадцатых чисел апреля в селе введен полный запрет на выпас скота. Это нужно, чтобы трава на пастбищах успела подняться, иначе животные вытопчут нежные ростки, и пастбище превратится в асфальт. Тем не менее, вокруг села бродят коровы и овцы без пастуха. Как полагают фермеры, то же самое сейчас происходит на полях озимых. «Объездчики на машинах сейчас туда не проедут, а скотина проходит. Не столько сожрут, сколько вытопчут. Такие же ямы после них остаются», – фермер Владимир Хлобостов показывает на тракторную колею.
Спрашиваю, пытались ли фермеры обращаться в суд, чтобы требовать возмещения убытков, или застраховать свои поля от потрав. В ответ собеседники машут рукой: «Это бестолково». Владимир Хлобостов фермерствует с 1991 года, Андрей Тупиков – с 2000-го. За это время у них было время убедиться, насколько результативен в отечественных условиях правовой путь урегулирования конфликтов.
Хозяйственный спор или национальный вопрос?
Государственные институты почти потеряли доверие сельчан. Жители надеются на помощь казаков, в нынешнем году в Перекопном организовали станицу. По их мнению, скотина, уничтожающая посевы, принадлежит курдским семьям.
«Как только мы требуем навести порядок с выпасом скота, курды кричат: вы разжигаете национальный вопрос, мы – меньшинство!» – говорят фермеры.
«В селе двадцать национальностей, мы никогда не знали, что такое национальный вопрос. Я 25 лет была замужем за чеченцем, у меня дети от него. В 1980-х сюда приехали дагестанские семьи, с казахами и азербайджанцами мы всю жизнь на одних улицах живем», – говорит Таисия Свибович.
От Новотроицкого к Перекопному
Всего в Перекопновском муниципальном образовании, по официальным данным, насчитывается 2136 жителей, в том числе 1029 в селе Перекопном. Более тысячи жителей МО – трудоспособные граждане старше 18 лет, треть из них фактически не работает. В муниципальном образовании проживает 642 пенсионера и 380 детей. В школе села Перекопного, рассчитанной на 450 мест, учатся 144 ребенка, в детском саду вместимостью 90 мест – 41 воспитанник. Как отмечено на муниципальном сайте, «предприятий крупного сектора экономики на территории Перекопновского муниципального образования не имеется». По землям МО пролегают 41,9 километра дорог, из них только 12 процентов асфальтированы. Средняя зарплата на сельхозпредприятиях – 10–10,5 тысячи рублей, в магазинах, принадлежащих частным предпринимателям, – 7,5 тысячи рублей. На частных подворьях содержатся более 2,1 тысячи голов крупного рогатого скота, 665 свиней и более 4,3 тысячи овец и коз.
Перекопное было основано в 18 веке переселенцами из Курской и Тамбовской губернии и называлось Новотроицким. Нынешнее название село получило потому, что жители копали рвы для защиты от кочевников. К середине 19 века село стало волостным. В 1913 году здесь проживали 13,5 тысячи человек. Были построены две церкви – деревянная и каменная, работали четыре школы, частная женская гимназия и реальное училище.
Отношения между жителями обострились в прошлом году, когда в Перекопном произошла вспышка бруцеллеза. Как полагают сельчане, инфекцию занесли неучтенные коровы курдов. На три месяца был введен карантин. Молоко и мясо нельзя было не только продавать, но и употреблять для собственных нужд. «Молоко свиньям скармливали», – вспоминает Таисия Николаевна. Владельцы скота не только недополучили прибыль от продажи продукции, но и должны были оплатить анализы крови (по 350 рублей за голову) и закупить дополнительные корма, так как во время карантина животные должны оставаться на стойловом содержании.
Для Перекопного это был ощутимый финансовый удар, ведь большинство местных жителей выживают за счет скотины. Те, у кого нет коровы, ездят на заработки. По мере углубления кризиса уроженцы глубинки всё чаще становятся жертвами недобросовестных работодателей. «У меня сын три раза ездил в Москву на стройку, и три раза его кинули! Среди ночи охрана выгнала всю бригаду на улицу», – рассказывает Таисия Свибович. Вернувшаяся в родную деревню обозленная молодежь видит коммунальную безнадегу, длящуюся десятилетиями. Половина здания сельского клуба закрыта из-за аварийной крыши, на ремонт нужно 3 миллиона рублей – это почти половина поселкового бюджета. На всё село осталось 11 уличных фонарей, часть из них жители повесили сами и платят за электричество из своего кармана.
Вода в село, стоящее практически на берегу водохранилища, подается по часам – полтора часа утром и два часа вечером (не в дома, а в уличные колонки). Стоимость услуги регулярно повышается, сейчас за воду нужно платить по 100 рублей с человека и по 42 рубля с коровы в месяц. Дороговизна объясняется тем, что плату за электричество для водокачки взимают по тарифам для юридических лиц, так как водопроводные сети стоят на балансе муниципального образования.
|
[Кстати сказать] Сергей Зюзин, министр Саратовской области – председатель комитета общественных связей и национальной политики: ОСТРОТА ВОПРОСА СНЯТА
Кроме того, в селе активизирована работа участкового уполномоченного полиции. Благодаря этому, а также активной гражданской позиции и сознательности населения, нарушители выявляются – за прошедшее с момента встречи с жителями время вынесено два предупреждения. Предпосылок для дальнейших правонарушений больше нет: на сегодняшний день есть четкая законодательная база, регулирующая вопрос выпаса скота, и выстроенный механизм привлечения к ответственности за нарушения. Все понимают, что причина нашумевших противоречий в Перекопном – безответственное отношение отдельных лиц к требованиям закона. Благодаря работе, проведенной совместно с Управлением ветеринарии, ГУ МВД по Саратовской области, прокуратурой и местными жителями, острота вопроса снята, и оснований говорить о продолжении конфликта нет. |
Сейчас в селе Перекопном Ершовского района налажена работа по выявлению и пресечению нарушений законодательства Саратовской области о выпасе скота. Эти нарушения создавали предпосылки для конфликтных ситуаций с отдельными жителями. О результатах работы местная администрация еженедельно отчитывается в комитет общественных связей и национальной политики.Фотосессия для буренки
Весной прошлого года, после первых сходов граждан в Перекопном, областная дума приняла закон, определяющий правила выпаса скота. Сельскохозяйственные животные должны пастись в специально отведенных местах под надзором пастуха или владельца. Заметив потраву, надлежит в присутствии свидетелей «произвести фотофиксацию»: обязательно поймать момент, когда бродячий скот находится на месте преступления, и крупным планом снять идентификационные бирки в ушах животных. У коров эти бирки большие и желтые, различимы издалека, а вот за овцами с их маленькими клипсами, как объясняют сельчане, приходится побегать. У неучтенного скота бирок нет вообще. Затем материалы следует передать в поселковую администрацию, которая составляет акт. Номера сфотографированных бирок сообщают в ветеринарную службу, которая должна установить владельца животных. Далее акт отвозят в райцентр на административную комиссию. Комиссия собирается два раза в месяц. За первое нарушение полагается штраф от 1 до 3 тысяч рублей, за повторное – 5 тысяч. Если нарушитель не платит в течение двух месяцев, дело передают судебным приставам.
Как рассказывает глава Перекопновского муниципального образования Елена Писарева, в прошлом и нынешнем году было составлено 28 актов. Проблема в том, что с нарушителей нечего взять – в селе был случай, когда в счет штрафа приставы списали средства из детских пособий. На сегодня взыскано 19 тысяч рублей. Эти деньги идут в бюджет муниципального поселения. Один злостный нарушитель, уклоняющийся от уплаты штрафа, согласно Административному кодексу, наказан 30 часами обязательных работ. Сейчас он очищает сельские улицы от бурьяна и мусора.
По подсчетам администрации поселения, за год поголовье скота в личных подворьях увеличилось на 9–11 процентов. Возможно, эта цифра больше: молодняк стараются скрыть от учета, чтобы сэкономить на прививках и плате за воду. Имеющихся пастбищ может не хватить для растущего поголовья.
Спрашиваю, куда подевались колхозные пастбища, на которых умещались гораздо более многочисленные стада? Как объясняет Елена Николаевна, после распределения земельных паев и передачи участков в аренду получилось так, что пахотные земли сосредоточились вокруг села – фермерам это удобно, не приходится далеко гонять технику. Зато коровам, чтобы попасть на муниципальное пастбище, нужно пробираться мимо обработанных полей. «Пастух должен уследить, чтобы ни одно животное не забрело на посевы. Когда в стаде 200–300 голов, много молодого поголовья, это не так-то просто», – объясняет Елена Николаевна. Поиск кандидата на должность пастуха в селе – сложная задача. «Это ответственная работа с 6.00 до 18.00, без обеденного перерыва, без выходных, под палящим солнцем. Да еще в конце месяца не все владельцы животных расплачиваются за услуги. Мало кто стремится на такую службу», – говорит глава.
По словам Писаревой, планируется увеличить площадь пастбищ за счет паевых земель жителей. Каждый пай – это 15 гектаров пашни и два гектара пастбища. Пашню пайщики давно сдали в аренду, а пастбищная доля пая пока остается на бумаге. Поселковая администрация предлагает выделить эти участки рядом друг с другом, чтобы образовалось пастбище площадью 200 гектаров. В таком случае владельцы смогут сдавать его в аренду тем, кто держит много скота.
Жалоб нет
Как сообщает прокуратура Ершовского района, надзорное ведомство «обращает внимание руководства отдела МВД по Ершовскому району на необходимость посещения участковым уполномоченным села Перекопное не реже трех раз в неделю». Жалоб жителей на «не принятие сотрудниками полиции заявлений по поводу безнадзорного скота» не поступало. Не было также и обращений «о нарушениях в сфере оказания медицинской помощи, транспортного обеспечения, жилищно-коммунального хозяйства». Нарекания надзорного ведомства вызвали лишь уличные фонари. Во время прокурорской проверки было обнаружено их недостаточное количество, в связи с чем главе Перекопновского МО внесено представление.
Как говорится в ответе прокуратуры на запрос «Газеты недели», в производстве следователей отдела МВД по Ершовскому району находятся два уголовных дела по статье 167 Уголовного кодекса РФ «Умышленное уничтожение чужого имущества путем поджога». Дела возбуждены по фактам поджогов соломы, заготовленной для корма скота. Подозреваемые пока не установлены.
|
[Кстати сказать] Андрей Фетисов, атаман Окружного (отдельского) казачьего общества Саратовской области: ЗАПЕР БЫ ИХ В КАБИНЕТЕ И НЕ ВЫПУСКАЛ, ПОКА НЕ ПРИДУТ К СОГЛАСИЮ
– Фермеры из Перекопного и ранее обращались ко мне по этому вопросу, и я пытался донести информацию до власти, но реакция была слабой. Внимание обратили уже после того, как я написал об этом в СМИ. Ситуация была серьезная, но на сегодняшний день никаких жалоб уже нет. Надеюсь, что благодаря вмешательству комитета по национальной политике и правоохранительных органов конфликт будет урегулирован. – Каким образом областная власть может разрядить обстановку? – В первую очередь должна сработать местная власть. Будь я на месте главы муниципалитета, я бы собрал фермеров и курдов и сказал бы им: «Запру вас в кабинете, и пока вы к согласию не придете, отсюда не выпущу!» – Есть мнение курдской диаспоры, что вмешательство казаков, а тем более из областного центра, только подогрело ситуацию… – Однозначно не согласен! Пусть соблюдают закон о выпасе скота, и не будет никаких конфликтов. Мы будем развивать наше присутствие в Перекопном – там недавно открылась официально зарегистрированная реестровая казачья станица Волжского казачьего войска. В Ершовском районе мы планируем открыть казачий класс. У нас практически в каждом муниципальном районе есть либо военно-патриотические, либо казачьи классы. В Озинках, например, мы тоже планируем открытие казачьих классов, и сами курды собираются отправить туда своих детей. Как сказал Владимир Владимирович Путин, нужно развивать патриотизм. Любовь к родине одна, и курды ведь тоже граждане Российской Федерации, и, наверно, для них тоже важно быть патриотами нашей страны. А мы там были, есть и будем, и будем как можно чаще туда приезжать! Наша задача – развивать мир и добрососедские отношения и пресекать различного рода конфликты. Вот к курдам как раз есть вопросы, потому что, как мне кажется, – и местные жители об этом говорят, – они пытаются перевести каждый конфликт в плоскость межнациональных отношений. Якобы их притесняют по национальному признаку. А от них требуется всего лишь соблюдать законы человеческого общежития. |
– Андрей Викторович, в своем блоге вы указали, что жители Перекопного «готовы взяться за вилы» – действительно ли ситуация настолько серьезная? Почему вы решили вмешаться в конфликт?
«Рахита вырастишь – зачем вообще было рожать?»
Для многодетных курдских семей животноводство является единственным способом существования
Почти все курды в Перекопном – а это 37 семей – так или иначе приходятся родственниками друг другу. Они заселяли село в разные годы, переехав из Озинок, Дергачей, Ртищева, Ставропольского и Краснодарского краев, Воронежской и Орловских областей – а туда, в свою очередь, бежали из Киргизии и Казахстана после развала Советского Союза. Приехала одна семья, прижилась – за ними потянулись в поисках лучшей доли многочисленные родственники.
Из Ирана в Перекопное
Мирзали Юсубов как раз и был тот самый первый курд на перекопновской земле, по праву признанный старейшиной местной диаспоры. Даже после переезда в соседнее село Чистый Плёс (в народе – Чистоплёска) он наведывается в Перекопное по два-три раза в неделю, чтобы решать возникающие вопросы. Разговаривает он очень много, с жаром, практически без акцента, стараясь своим голосом перекричать восточные мелодии, заполняющие всё пространство его красной иномарки.
Рассказывает, что его родители – выходцы с территории нынешнего Ирана. Когда создавали границы, часть курдов из Закавказья стали российскими подданными. В 1937 году Сталин захотел подвинуть курдов из сытого Кавказа в дикие степи Средней Азии. После объявления независимости в бывших советских республиках не осталось места ни русским, ни курдам – вместе переехали в Россию. И тех, и других, кстати, коренное население в российской глубинке называет киргизами.
После переезда в Ершовский район в 1993 году
В Киргизии Мирзали долгие годы работал на пограничном посту. Стабильный доход был, но его родственники не понимали, почему он не обзаводится скотиной. «Если отец скотину держал, а ты не держишь – значит, больной, что ли? Это уже болезненно, это уже вошло у нас в привычку», – объясняет национальные традиции собеседник. После переезда в Ершовский район Мирзали решил не идти наперекор общественному порядку и скотину все-таки завести. Правда, из-за отсутствия навыков по уходу первая скотина вся передохла. Со временем животноводческий опыт накопился. Сейчас с его тремя буренками справляется нанятая доярка.
Еще в трудовой книжке Мирзали ближе к пенсионному возрасту образовалась новая графа – устроился у местного фермера на работу «охранником» (просит не путать с обычным обходчиком полей или сторожем техники). По его словам, с новой работой он вскоре расстался из-за излишней честности: застал картину, как восемь «Камазов» зерна управляющий разрешил вывезти без накладных. Охранник доложил об этом фермеру, а тот пропустил мимо ушей. После нескольких напоминаний глава хозяйства дал понять, что не стоит совать нос не в свои дела, и отправил в отставку чересчур порядочного работника.
Национальный колорит
«Ибрагим – такой вот он курд, я не хочу его ругать, но он вредный. Говорит «машина ко мне не идет» – а врет, там сухо, мы проедем», –полушутя комментирует Мирзали после окончания телефонного разговора со своим родственником на национальном языке.
Машину и вправду приходится оставить далеко от дома, там, где уже припаркована пара автомобилей – а потом искать подступы к калитке. У ворот белого кирпичного дома встречают глава семьи –мужчина с дымчатыми волосами, но всё еще черными бровями и спокойным голосом, и один из его сыновей Мамед.
– Ибрагим Абдулаевич, пишется с одной «л» в отчестве, – указывает при знакомстве хозяин дома.
– У всех братьев два «л», а у него мы одну написали – это потому что он ростом не вышел, – подтрунивает его двоюродный брат Мирзали.
На стене дома висят две спутниковые тарелки, маленькая и большая – одна для российских, другая для зарубежных телеканалов. По двору с инструментами в руках ходит мужчина славянской внешности, который помогает по хозяйству.
Зайдя внутрь, погружаешься в яркое махровое тепло: как и в любом восточном доме, повсюду обилие ковров, штор, напольных матрасов. Киргизские, казахские и курдские мотивы в интерьере переплетены так, что уже никогда не распутать. Хозяйка дома Зайтун через каких-то несколько минут вкатывает низкий столик, полный яств. Отказаться от чашки чая, даже если некогда, никак не получится.
У Ибрагима и Зайтун пятеро детей, рожденных между 1980 и 1990 годами. Поскольку мусульманские курдские браки достаточно ранние, недавно супружеская чета уже женила одного своего внука и теперь ожидает правнуков. Невест выбирают тут же либо из окрестных сел. Молодожены не спешат сбежать в город, а обосновываются здесь же. Поскольку работы в селе нет, молодым мужчинам приходится уезжать на заработки вахтовым методом. На женах остается «небольшое» хозяйство как минимум с тремя дойными коровами.
Солому курдам не продавать!
У Тахира Юсубова, племянника Мирзали, в семье тоже пятеро детей от пяти до пятнадцати лет. Пока дошколенок смотрит мультфильмы, а четверо его братьев и сестер в школе, мама Назия делает домашнюю уборку. По всему дому уже распространился запах ароматного обеда, булькающего на кухне в кастрюльках. Задача главы семейства – уход за домашними животными.
В хозяйстве 16 голов крупного рогатого скота, не считая телят, и еще около полусотни баранов. «Мы скотину не выпускаем, можете убедиться», – говорит Тахир. Через неделю, когда трава подрастет и запрет на выпас скота будет снят, Юсубовы с соседями и родственниками объединят свои стада и будут поочередно их выпасать. Тарифы у пастухов за крупный рогатый скот достаточно высоки (в среднем по 250 рублей за голову), а с овцами пастухи вообще не хотят иметь дело. Поэтому инициативным сельчанам разрешено пускать своих «рогаток» и «мелочь» в общественное стадо – если объединятся не больше пяти дворов и гарантируют надлежащий догляд.
Собеседники утверждают, что на самом деле в селе есть два-три недисциплинированных скотовода, которые допускают «прогулку» коров по фермерским полям, улицам и кладбищу. «Мы их убеждаем. Но нельзя же говорить, что все курды травят посевы – есть отдельные нарушители. Когда мы им говорим, сокращайте поголовье – они отвечают: «Вот мы вырежем, а на что жить? Работы нет. Государство нас кормить будет?» Хорошо, говорим, раз вы держите скотину – заготавливайте больше корма. А они отвечают, что фермеры им еще и солому не продают! Так и говорят: «именно курдам не продадим». Сейчас на полях лежит 48 больших ометов. В прошлые годы фермеры тоже не продали старую солому, а потом ее просто сожгли».
Доход и премия
Молоко и мясо – главный источник дохода многодетных курдских семей. Это как ежемесячная зарплата и премия в конце года.
В селе работают четыре посредника, обеспечивающих поставку молока в Ершов на молокозавод. «Это доход большой. Я извиняюсь, у вас таких зарплат нет», – убеждает нас глава Перекопновского муниципального образования Елена Писарева.
По подсчетам чиновницы, при условии, что если от одной коровы в день можно сдать 10 литров молока по 14 рублей за литр, то в месяц буренка обогатит семейный бюджет на 4200 рублей. Если у тебя коров десять – это уже 42 тысячи! «Хватит и на корм, и за газ-свет заплатить, и одеться, и приданое собрать». Курдский старейшина Мирзали Юсубов с такой калькуляцией не согласен: «Я Елена Николаевна, может, у вас какая-то племенная молочная корова? Не у всех же столько дают». Но всё же соглашается, что коров содержать выгодно.
Тонна соломы стоит в среднем 3 тысячи рублей, цена тонны зерна год от года колеблется от 7 до 12 тысяч рублей. За зиму одна голова крупного рогатого скота съедает по 2 тележки соломы и тонну зерна. По словам представителей курдского населения, для того чтобы заготовить корм, курды на тракторах едут за 50–60 километров к фермерам из других сел.
Помимо расходов на заготовку зерна весомую часть бюджета съедают ветеринарные услуги. Два раза в год, весной и осенью, нужно вакцинировать скотину и навесить бирки молодняку. Также нужно ежемесячно получить у ветеринаров справку, разрешающую сдавать молоко – по 200–300 рублей за каждую голову.
Чтобы сдать мясо, по новым правилам нужно везти скотину за Ершов на единственную в районе бойню. Раньше доверялось резать самостоятельно, при желании хозяин мог отрезать себе кусок парной говядины. Сейчас за услуги резаков и ветсправки нужно отдать около двух тысяч. Ноги и требуху приходится оставлять на бойне бесплатно. Наконец, это сложно осуществить чисто физически: «Бывают, бычки по 300 килограмм кидаются на людей, их никак не загрузишь в фургон. Недавно чуть одного мужика не убили», – пылко рассказывает Тахир Юсубов.
Так и идет из года в год животноводческая жизнь. «Мы скотиной занимаемся, потому что хотим, чтобы наши дети ходили как все, были чистые и опрятные. Надо ребенка же нормально вырастить, чтобы он не был какой-нибудь дохлятиной, рахита вырастишь – зачем вообще было рожать?» – говорят курды.
Пугачева не хотят
Курдская община считает, что отношения с сельчанами у них по большей части добрососедские: «на праздниках из одной тарелки едим». Есть только, мол, три-черыре оратора, настраивающих русский народ против курдов и имеющих авторитет среди сельчан. Привлечение казаков из областного центра и пристрастное внимание СМИ только обострило напряжение.
Говорят, история взаимных обид началась совсем не с коров и овец, а с курдских ребятишек, которые несколько лет назад пошли играть вдоль речки на ничейной земле. Один из фермеров обругал и прогнал детей, а их мать высказала ему свое возмущение, и между ними разгорелся скандал.
«А еще два года тому назад на общем собрании я услышал такой разговор: «Вы что, Пугачев хотите?!» – угрожает один фермер-казак курдянке. Я ему объяснил, что нельзя так говорить. Он говорит, что мы приехали на чужую землю, заселились. Я сказал, что вся земля в паях в аренде у фермеров, с них и надо требовать, – пересказывает Мирзали Юсубов. – У нас такие же права, как и у всех. Мы живем в этой стране, все приняли российское гражданство, у нас дети здесь родились. Они говорят на русском языке, ходят в школу, этим воздухом дышат».
Так или иначе, за последние пару лет пожары в курдских подворьях случались шесть раз. Сначала у одного курда загорелся сенник, а в другой раз дом. Потом два пожара случилось у его отца. Причины пожаров квалифицировали как поджог, следствие идет, но виновные пока так и не установлены.
Со слов местных курдов, совсем недавно один житель села застрелил из ружья надоевшую ему бродячую корову. Ружье правоохранители ему вернули обратно. Ранее он уже писал на стенах больницы «курды вон». Сейчас предупреждает: «если снова кто-то выпустит корову – буду снова стрелять!» А в округе рядом с ним живут курдские семьи, где по четверо-пятеро детей.
Источник: https://fn-volga.ru/article/view/id/340