Навальный для провинции
Номер журнала: №3-4(201), март-апрель 2017 г.
Рубрика: Внутренний голос
Автор: Алексей Колобродов
Не так давно, накануне гастроли Алексея Навального по Поволжью, я написал заметку «Двойной Ельцин». Где говорилось, что, судя по всему, Алексей Анатольевич определился с политической стратегией — той самой, которую интуитивно во многом нащупал и блестяще реализовал Борис Ельцин в 1987-1991 гг.
Параллель была не то чтобы очень оригинальной, но, видимо, довольно точной, если ее на все лады взялись перепевать эксперты и политики, а Геннадий Зюганов назвал Навального «Трезвым Ельциным».
Сейчас, когда шумные «выходные с Навальным» завершились, появляется чрезвычайно много поднавальной аналитики, небезынтересной и часто точной, но, увы, вновь страдающей ущербным москвоцентризмом.
Между тем, пресловутые выходные прежде всего качнули именно провинцию — семибалльно и беспрецедентно. Сам Навальный едва ли представляет сегодняшнюю русскую провинцию, до вояжа видел в ней еще одну политтехнологию, обобщенный кировлес с вкраплениями из сериального кино и цирка соцсетей. Однако его ролевая модель — альтернативного лидера-популиста, вождя не столько «оппозиции», сколько «протеста», вне каких-либо идеологий и партий — вошла с провинциальными состояниями, настроениями и ожиданиями в плодотворный резонанс.
Провинция — с ее однообразной жизнью, властью, скукой, изнурительной бедностью, перманентным ожиданием ревизора, люмпенизированной интеллигенцией, затюканными под плинтус бизнесменами и, да — детьми — потому что дети тут почти все, сегодняшний инфантилизм срединного населения областных городов — явление, достойное констатации/исследований,— давно ждет праздника на своих неотремонтированных улицах.
Карнавальность, однако, хороша как разминка.
А если Алексей Анатольевич выучит и озвучит пару тезисов про бюджетный неоколониализм, непомерный разбаланс ресурсов, запомнит фамилии десятка губернаторов/мэров да научится разбавлять свое общепротестное «лошади едят овес» проклятиями жирующей Москве — это будет уже не он-вам-не-димон и не «коррупция» как универсальный повод для непослушания.
Тем не менее, говорят мне грамотные люди, если вдруг Навальный начнет всерьез артикулировать претензии периферии, тотчас лишиться главной, «ядерной» своей аудитории — столичных либеральных хипстеров.
Мне представляется, что вот тут как раз всё непросто.
Едва ли Алексей Анатольевич ощущает такую уж кровную связь с этим своим протоэлекторатом. Он никакой, конечно, не либерал (так же, как никакой не националист), Навальный — политический карьерист с ярко выраженной авантюрной жилкой, либеральную публику он использует — ее политическую воспаленность, вечную амбицию «порулить», сплоченность и подвижность. Десять-двадцать (да пусть и тридцать) тысяч, готовых выйти на улицы в Москве — неплохая начальная база, однако для планомерного раскачивания ситуации, имеющего конечной целью власть, этого ресурса явно недостаточно. И отбросить его на следующем этапе, как ракета — отработавшую ступень, для него, скорее всего, не вопрос.
Далее. Часть протестной массы приходит в политику, как в тусовку или секту — обрести лидера (реализации собственных амбиций это вовсе не исключает). Поэтому популист, признанный сторонниками в качестве харизматичного вождя, на первых порах может говорить в разных местах совершенно взаимоисключающие вещи, и каждая из аудиторий будет считать себя особой кастой, которой внушают заветное. В остальных случаях, уверены «посвященные», разводят лохов. Для пользы общего дела. Тут важна становится не общая политическая платформа, а психологическая зависимость — чтобы тех, кого «торкнуло», не «отпускало» как можно дольше.
Так что со столичным фан-клубом у Навального пока никаких проблем не просматривается. А вот с провинциалами будет сложнее. Наш средний человек негативно, безусловно, относится к «коррупции» (как бы он ее ни понимал), однако в целом лоялен — он крымнашист, ватник и стихийный, но последовательный государственник.
Перед Навальным встает судьбоносная необходимость менять, усиливать, географически и идейно модернизировать риторику. Сам-то он, надо полагать, к этому готов, но вот кураторы его — мифические или реальные (из Кремля ли, Госдепа) — дадут ли отмашку на сей левопатриотический поворот?
У Юлиана Семенова в «Семнадцати мгновениях весны» был такой персонаж — агент Клаус, которому «позволяли говорить все, лишь бы работа была результативной и быстрой».
Собственно, в проекте «Навальный» закономерно именно такое развитие сюжета, по-настоящему опасное для власти. Заодно проверим, кстати, насколько в этой игре высоки ставки.
Параллель была не то чтобы очень оригинальной, но, видимо, довольно точной, если ее на все лады взялись перепевать эксперты и политики, а Геннадий Зюганов назвал Навального «Трезвым Ельциным».
Сейчас, когда шумные «выходные с Навальным» завершились, появляется чрезвычайно много поднавальной аналитики, небезынтересной и часто точной, но, увы, вновь страдающей ущербным москвоцентризмом.
Между тем, пресловутые выходные прежде всего качнули именно провинцию — семибалльно и беспрецедентно. Сам Навальный едва ли представляет сегодняшнюю русскую провинцию, до вояжа видел в ней еще одну политтехнологию, обобщенный кировлес с вкраплениями из сериального кино и цирка соцсетей. Однако его ролевая модель — альтернативного лидера-популиста, вождя не столько «оппозиции», сколько «протеста», вне каких-либо идеологий и партий — вошла с провинциальными состояниями, настроениями и ожиданиями в плодотворный резонанс.
Провинция — с ее однообразной жизнью, властью, скукой, изнурительной бедностью, перманентным ожиданием ревизора, люмпенизированной интеллигенцией, затюканными под плинтус бизнесменами и, да — детьми — потому что дети тут почти все, сегодняшний инфантилизм срединного населения областных городов — явление, достойное констатации/исследований,— давно ждет праздника на своих неотремонтированных улицах.
Карнавальность, однако, хороша как разминка.
А если Алексей Анатольевич выучит и озвучит пару тезисов про бюджетный неоколониализм, непомерный разбаланс ресурсов, запомнит фамилии десятка губернаторов/мэров да научится разбавлять свое общепротестное «лошади едят овес» проклятиями жирующей Москве — это будет уже не он-вам-не-димон и не «коррупция» как универсальный повод для непослушания.
Тем не менее, говорят мне грамотные люди, если вдруг Навальный начнет всерьез артикулировать претензии периферии, тотчас лишиться главной, «ядерной» своей аудитории — столичных либеральных хипстеров.
Мне представляется, что вот тут как раз всё непросто.
Едва ли Алексей Анатольевич ощущает такую уж кровную связь с этим своим протоэлекторатом. Он никакой, конечно, не либерал (так же, как никакой не националист), Навальный — политический карьерист с ярко выраженной авантюрной жилкой, либеральную публику он использует — ее политическую воспаленность, вечную амбицию «порулить», сплоченность и подвижность. Десять-двадцать (да пусть и тридцать) тысяч, готовых выйти на улицы в Москве — неплохая начальная база, однако для планомерного раскачивания ситуации, имеющего конечной целью власть, этого ресурса явно недостаточно. И отбросить его на следующем этапе, как ракета — отработавшую ступень, для него, скорее всего, не вопрос.
Далее. Часть протестной массы приходит в политику, как в тусовку или секту — обрести лидера (реализации собственных амбиций это вовсе не исключает). Поэтому популист, признанный сторонниками в качестве харизматичного вождя, на первых порах может говорить в разных местах совершенно взаимоисключающие вещи, и каждая из аудиторий будет считать себя особой кастой, которой внушают заветное. В остальных случаях, уверены «посвященные», разводят лохов. Для пользы общего дела. Тут важна становится не общая политическая платформа, а психологическая зависимость — чтобы тех, кого «торкнуло», не «отпускало» как можно дольше.
Так что со столичным фан-клубом у Навального пока никаких проблем не просматривается. А вот с провинциалами будет сложнее. Наш средний человек негативно, безусловно, относится к «коррупции» (как бы он ее ни понимал), однако в целом лоялен — он крымнашист, ватник и стихийный, но последовательный государственник.
Перед Навальным встает судьбоносная необходимость менять, усиливать, географически и идейно модернизировать риторику. Сам-то он, надо полагать, к этому готов, но вот кураторы его — мифические или реальные (из Кремля ли, Госдепа) — дадут ли отмашку на сей левопатриотический поворот?
У Юлиана Семенова в «Семнадцати мгновениях весны» был такой персонаж — агент Клаус, которому «позволяли говорить все, лишь бы работа была результативной и быстрой».
Собственно, в проекте «Навальный» закономерно именно такое развитие сюжета, по-настоящему опасное для власти. Заодно проверим, кстати, насколько в этой игре высоки ставки.
Источник: https://www.om-saratov.ru/publikacii/17-april-2017-i48005-navalnyi-dlya-provincii