Нужно просто создать видимость”. Как безымянный саратовский учитель сформулировал великую русскую идею
Давно не раздавался голос в защиту учительского сословия, поруганного и осмеянного. В обществе, особенно нашем, дремуче-провинциальном, к педагогам, работающим в школах, относятся как к неумелым официантам: подчеркнуто высокомерно, с претензией.
“Вон, посмотрите на них – они то поборами занимаются, то в позорном параде снеговиков участвуют, то заставляют делать селфи на “потемкинских катках” - слышу я незатейливую аргументацию. Через губу, разумеется. А как еще с прислугой обходиться?
Несправедливые упреки в адрес учителей стали дурной традицией, общим местом, а шире – предметом злорадства плебса. Компенсацией за собственное бесправие, ведь бить лежачего просто, а те, кто это совершают, как известно, “сраму не имут”.
Был свидетелем разговоров молодых мам, не знающих даже фамилий Сухомлинского и Макаренко, но твердолобо убежденных в том, что лучше всех разбираются в образовании. Хабалки в первозданном виде, имя которым – “легион”. Спорить с ними о статусе учительского ремесла столь же бессмысленно, как объяснять современным тинейджерам клятву пионера. Так педагоги, первые жертвы административного произвола, становятся социальным жупелом, объектами насмешек и вымещения народной злобы. И, к сожалению, практически никто не задумывается о том, почему учителей директивно записали в крепостные, а они послушно согласились. Потом, как водится, свыклись, сгорбились и проглотили. Стокгольмский синдром.
Каждый вновь придуманный праздник, рукотворный и никому не нужный – да, те самые серийные фестивали клубники, арбуза, лисы, иного пушного зверя и чего-то еще (голь в правительстве Валерия Радаева на выдумки хитра) – не может обойтись без школы. У китчевого регионального патриотизма, простите за смешной новояз, добровольцев нет и быть не может. Кто в здравом уме примет искусственно насаждаемую традицию? Кроме губернатора, конечно, и тех, кто неустанно, денно и нощно, осваивает бюджет.
В конечном счете, колхоз – это не форма хозяйствования, а состояние мысли и души саратовского чиновничества.
На фестивале абсурда в Саратовской области учитель – и главный персонаж, пусть обезличенно-немой, но непременно изображающий восторг, и подневольная массовка. В одном из районных центров весь преподавательский состав единственной местной школы был призван на церемонию открытия… первого в городке светофора. Это не анекдот, а повседневная сермяжка.
Или другой, совсем свежий, случай: педагогам велели нарядиться клоунами и развлекать 2 января похмельных сограждан на главной площади поселка. Куда уж тут снеговикам, костюмы которых учителям и воспитателям детсадов пришлось шить за свой счет, а после надевать их и идти уныло-замерзающим строем по декабрьскому Саратову.
Могу привести еще с десяток саратовских примеров эксплуатации бюджетников во славу власти, но уверен, что никого не удивлю. Специально не называю имен и географических ориентиров, чтобы не навредить заложникам, не усугубляя и без того постыдного положения.
Анонимность для учительства – последняя надежда быть услышанным. Вот и классный руководитель, призывавший родителей учеников сделать селфи с детьми на катке у школы, вряд ли нуждается в том, чтобы быть явленным публике и впоследствии неизбежно наказанным. “Не навреди!” – мы, журналисты, тоже, в некотором смысле, врачи, хотя особого рода – все по социальным болезням специализируемся.
Учительский протест, породистый и ироничный, должен оставаться инкогнито, иначе мы обречены слышать фальшь и видеть приседания перед начальством.
“Добрый день всем! С праздником, исполнения желаний и счастья вам, – пишет он в чате родителям в Рождество. – Очень срочно, прошу отнестись с пониманием! Нужно в течение часа на школьном катке детям пофотографироваться и прислать фото! Пожалуйста, кому не трудно. Заранее спасибо”.
“А там есть каток? Кататься можно?” – отвечают ей.
“Каток плохой. Кататься на коньках опасно. Нужно просто создать видимость!” – тут же предупреждает педагог.
“Создать видимость” – чем не русская национальная идея в нынешнем своем изводе? Саратовская столбовая дорога, если хотите, потому что, рассказывая о таких событиях коллегам и товарищам из других, не всегда столичных, регионов, в ответ громко раздается досадное: “Невероятно!”.
Печально и обидно это слышать, но разве я лукавлю? Видимость у нас во всем. Это стиль, принцип и добродетель. Первые лица области остервенело и нескромно режут ленточки там, где заштатный уездный чиновник должен обойтись дежурной поздравительной телеграммой. Открытие скромной спортивной площадки преподносят как величайшее завоевание власти, а благотворительное начинание спешат оседлать и выдать за свое. Пыль в глаза ради самопиара никого давно не смущает, а теперь и не забавляет. Грешно беспрестанно смеяться над убогостью тех, кого мы не выбирали. Выборы – и 62,2, и кульбиты того же Валерия Сараева, и митинги “за”, и другие “видимости” – ведь тоже вынуждены “делать” бюджетники…
Мне трудно представить, что учительство утратило гордость и самолюбие, иначе надо заставить себя усомниться в искренности тех, кто очаровывал своими уроками, манерой преподавания, а главное – непоколебимой мировоззренческой статью.
Учитель должен быть неприкосновенен, чтобы ученики, наши дети, не выросли лицемерами, которым так же, как и их безропотным родителям, придется “просто создавать видимость”.
Николай ЛЫКОВ
Источник: http://www.vzsar.ru/editor/nyjno-prosto-sozdat-vidimost