Бодался теленок с Дуровым
На моей памяти первым эту параллель обозначил радиоведущий Матвей Ганапольский на «Эхе Москвы», когда только заваривалась очередная, до сих пор вялокипящая, каша вокруг Телеграма. Так и сказал: и вновь, дескать, продолжается бой, бодается теленок с дубом. Под «теленком» Ганапольский очевидно имел в виду Павла Дурова, упустив, что еще во времена создателя мема, Александра Солженицына, дуб с теленком поменялись местами и знаками. С тех былинных пор в ситуации всё еще более основательно запуталось.
Я, помню, чуть поморщился от эдакого дурновкусия и пошлости. Однако по прошествии небольшого времени выяснилось, что т.н. «параллель Ганапольского» — не просто неконтролируемый выброс либерального пафоса в атмосферу. Что-то в ней определенно есть; в конце концов пророческий дух дышит, где хочет, даже и на «Эхе Москвы».
Теперь о других телятах: вопреки распространенному мнению, русский чиновник вовсе не любит давить, не пущать и запрещать, мракобес из него получается слабый и лукавый. Хотя бы потому, что обладает незаурядной чуйкой, а она, подкрепленная генетическим опытом, подсказывает: практически любой запрет ведет к многократному увеличению трудовых затрат, личной ответственности и плохо прогнозируемых последствий. И то, и другое, и третье наш чиновник не любит больше всего на свете. Именно российское чиновничество сформулировало вполне либертарианский принцип стратегической инициативы: когда невозможно победить — надо возглавить.
С Телеграм`ом, кстати, поначалу так и было. Даже без первой фазы — желания победить; как-то ее по умолчанию проскочили. По новизне и свежести изделие Дурова воспринималось начальством и депутатством как сугубо корпоративная тема, наш ответ, вполне патриотический и надежный междусобойчик конфиденциального общения.
Я, кстати, знаю немало пуристов (не обязательно либерального направления мысли), которые именно из-за этого от Телеграма отказывались. Ну как диссиденты 60-х или Иосиф Бродский презирали журнал «Юность» и Евтушенко, даже если «танки идут по Праге»… Собственно, и первая публикация Александра Солженицына, знаменитый «Иван Денисович», была встречена восторгами вовсе не однозначными. Так, Варлам Тихонович Шаламов поздравил советскую литературу с новым большим социалистическим реалистом и лакировщиком действительности…
Множество телеграм-каналов и вовсе казались цеховой стенгазетой, настолько там как-то сразу и безошибочно была на вербальном уровне стерта грань между властным сознанием и подсознанием, и тревожаще-жаркое чувство причастности бодрило неофитов, а людей, которые в теме, убеждало, насколько всё идет по плану.
Потом случилось то, что случилось, и лишний раз было доказано, что явление, внедренное сверху, в России выкорчевать чрезвычайно трудно. И тут снова вспомним Ганапольского и заглавный сюжет из прошлого века — А.И. Солженицын начинался с Твардовского и «Нового мира» и внедряли его сперва, как картошку при Екатерине.
Вся эта история вообще полна внутренних рифм и созвучий: вот как меня от Ганапольского, многих современников «Исаича» коробила его самоаттестация в качестве «меча Божьего». Павел Дуров пока до таких ветхозаветных аналогий не добрался, однако непредвзятым наблюдателям ясно, насколько он здесь вообще ни при чем. В истории с Телеграм`ом российская власть столкнулась с могучими надличностными стихиями, устанавливающими собственные границы космоса и хаоса и обладающими незаурядным чувством юмора. Последнее заметно по выбору псевдонима, укорененного в национальной традиции цирка и лицедейства.
Сейчас, насколько я понимаю, снова решили не побеждать, а возглавить. И хотя стратегическая инициатива редко идёт в одни руки дважды — вполне может и выгореть. Начать следовало бы с присуждения Павлу Дурову Ленинской премии. Александр Солженицын был от нее в полутора шагах, не случилось, и тогдашняя ошибка властей запустила процесс бодания на десятилетия. Завершившийся не только Нобелевкой, но и — в известном смысле — сменой социального строя и самого государства.
Источник: https://om-saratov.ru/publikacii/28-april-2018-i60817-bodalsya-telenok-s-durovym