Кировский районный суд Саратова рассматривает дело о мошенничестве при продаже и строительстве “дома художников”. Свидетели заявляют, что к обвиняемым, а на скамье подсудимых три человека, не испытывают неприязненных отношений, говорят, что они отлично справлялись со своими обязанностями. Потерпевший отказывается признавать себя потерпевшим и заявляет, что на него оказывалось давлением следователем УМВД по Саратову Олегом Шатровым. В суде вскрылось и другое нарушение – из материалов дела исчезла часть доказательства. По этой причине суд направит информацию в городской отдел СК для инициирования проверки, а гособвинитель предложил рассмотреть вопрос о вынесении частного постановления Шатрову.

В Кировском районном суде рассматривается уголовное дело по обвинению трех человек в мошенничестве при строительстве так называемого “дома художников”. Об одном из обвиняемых – председателе ЖСК “Армейский профсоюз” Денисе Молотягине – “ОМ” уже сообщал. В частности, указывал, что Молотягин себя виновным не считает. Также он утверждал, что ряд доказательств по делу якобы были сфальсифицированы следователем УМВД по Саратову Олегом Шатровым. Он обращался в региональное управление следственного комитета с просьбой разобраться в этом, но там нарушений не нашли. 

Отметим, что мы не просто так указали, что мошенничество было при строительстве так называемого “дома художников”. Обвинение считает, что по вине подсудимых – Дениса Молотягина, Владимира Козука и Юрия Шумского – строительная компания “Центр современных строительных технологий” не выполняла работы на объекте на Университетской, где была заказчиком с 2005-го по 2009 годы. Кроме того, они обвиняются в появлении “задвоек” с квартирами.

“Армейский профсоюз” с 2012 года выступал в качестве агента при строительстве двух многоэтажных домов для художественного училища, то есть занимался поиском строительных компаний для конкретного объекта. Подрядчиками были ООО “Билдер”, ООО “МишКо”. Фирмы квартиры продали, а дома не сдали, в связи с этим стройка встала. Часть дольщиков пыталась взыскать свои деньги с художественного училища, то есть за счет средств областного бюджета. В 2014 году из-за того, что дома долго не сдавались в эксплуатацию, было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества.

Непострадавший потерпевший 

Возвращаясь к теме возможной фальсификации доказательств, следует отметить, что такая возможность начинает подтверждаться в суде. По крайней мере, о грязном стиле расследования, которое велось Шатровым, в Кировском райсуде Саратова рассказал один из потерпевших – Владимир Мучкин. Он начал с того, что заявил, что не считал и не считает себя потерпевшим (на покупку трехкомнатной квартиры в строящемся доме он потратил 1,5 млн рублей, но вместо квартиры получил денежную компенсацию в размере 2 млн рублей, оставшись в плюсе на 500 тысяч). Им он стал с легкой руки следователя. При этом добавил, что всех обвиняемых – Дениса Молотягина, Владимира Козука и Юрия Шумского – знает и никаких неприязненных отношений к ним не испытывает. Он признался, что когда с его квартирой в строящемся доме на Московской стали возникать сложности, Козук даже сам был заинтересован, чтобы эту проблему решить, и этим занимался: например, за свой счет нанимал адвокатов для участия в судах.

Владимир Мучкин подчеркнул, что во время следствия Шатров задавал ему наводящие вопросы, а в итоговом протоколе допроса отражались не все слова потерпевшего, а только их содержание. Однако, по словам Мучкина, оно передавалось не совсем верно.

“Те объяснения, которые я даю, не были записаны. В начале, перед допросом меня следователь Шатров спросил, нужен ли мне адвокат? Я говорю: если предоставляете, то давайте. Так его и не было! Я хотел записать это в допросе, мне сказали: “Ты что, на двое суток хочешь?” - рассказал потерпевший.

Последняя фраза не такая уж и двусмысленная: не хочешь говорить, как тебя просят, проведешь в обезьяннике 48 часов. Однако на этом допрос с пристрастием не прекратился. Потерпевший сообщил, что хотел указать на неточности в разговоре, так вместо устранения недостатков его отвели к начальнику, который и вовсе пригрозил 10 годами заключения. Также Мучкин признался, что на допросе был впервые, но следователи обошлись с ним без какого бы то ни было понимания: “полдня продержали, потом к 9 все закончилось”. Следует отметить, что слова о 10 годах Мучкин воспринял как давление. Соответствующая запись даже отражена в протоколе судебного заседания.

Где слова? 

Заседание 17 января 2020 года началось с заявления об отводе секретаря судебного заседания. С таким заявлением выступил адвокат Молотягина Валерий Ермаков. Он подчеркнул, что из письменного протокола исчезла часть показаний Владимира Мучкина о том, что на него оказывается давление. Так, в письменный документ не включили слова пострадавшего о том, что во время допроса у него хотели забрать мобильный телефон, однако он сумел договориться со следователями, поэтому просто его выключил. Эти фразы, по словам защитника, остались только на аудиозаписи. Он подчеркнул, что секретарь должен вести протокол полностью, отражая объективно события, происходящие в суде. Он предположил, что у секретаря может быть заинтересованность в этом деле. Защитники ходатайство об отводе поддержали.

Государственный обвинитель Андрей Склемин сообщил, что против удовлетворения этого заявления, так как, по его мнению, оно не основано на законе. “Говорить о том, что ходатайство не основано на законе, – голословно. Наоборот, оно обосновано. Здесь, на мой взгляд, усматривается заинтересованность. Почему одно включается, другое нет? Я много раз видел, что секретарь перешептывается с государственными обвинителем. Я, к сожалению, не знаю, о чем они говорят, но вижу, ведь сижу от них в трёх метрах”, - парировал Ермаков.

Это выступление коллеги защитника поддержали. Более того, второй адвокат Молотягина Борис Черноморец попросил суд исследовать письменный и аудиопротоколы, чтобы установить несоответствие.

Представитель надзорного ведомства заявил, что целесообразности в сравнении этих документов нет, а по доводам для отвода секретарю подчеркнул, что для этого нет оснований. Сам секретарь заверил, что заинтересованности у него нет, но почему не включил в письменный протокол эти фразы, не пояснил.
В итоге судья Павел Пименов эти ходатайства оставил без удовлетворения.
Кто-то украл протокол?

Затем суд перешел к допросу свидетеля Ольги Сариевой. Женщина в 2014 году в “доме художников” на Университетской перекупила квартиру дольщика, некоего Головачева. Ответственность по подготовке документов для сопровождения сделки на себя взял Денис Молотягин. Ольга Сариева сказала, что он представился ей как риелтор. Она добавила, что в этой части к нему у нее нет претензий, свою работу он выполнил качественно. Уже во время расследования уголовного дела она узнала, что ее квартира была задвоена. Просветил женщину следователь Шатров. Однако второй собственник, по словам Сариевой, с ней никогда на контакт не выходил и из-за квартиры не судился. Теперь она полноправная владелица квартиры в доме на Университетской. Причем законность оформленных документов была подтверждена нотариусом в 2014 году, когда женщина перекупала квартиру у прежнего собственника.

Эти показания показались Андрею Склемину отличающимися от тех, которые Сариева давала во время предварительного расследования. Председательствующий Пименов этот недостаток разрешил устранить, и гособвинитель зачитал протокол ее допроса. Однако когда нашел в материалах дела тот самый протокол, несколько изумился – в деле только четвертая и пятая страницы протокола допроса. Ознакомившись с озвученным, свидетель показания подтвердила. По словам Сариевой, когда она его подписывала, протокол был целым. Однако каким образом он мог стать урезанным, она не смогла сказать и даже предположить.

Адвокат Ермаков предложил суду выяснить, куда могла исчезнуть часть протокола. “Может быть, целесообразно какую-то проверку провести. По сути, это нарушение закона. Как суд будет выносить решения, не имея всего протокола?” - заявил Ермаков. Защитники ходатайство поддержали и предложили вовсе его исключить из перечня допустимых доказательств. Кроме того, защита предположила, что в утраченной части протокола могли быть сведения, реабилитирующие Молотягина.

Прокурор Склемин пояснил, что возможно рассмотреть вопрос о частном постановлении в отношении следователя Шатрова, который расследовал это дело. “Безусловно, реагировать на этот недостаток нужно”, - подчеркнул гособвинитель, но предложил отложить это до конца судебного разбирательства, чтобы изучить все материалы, которые могут быть неправильно оформлены и искажены. С этой позицией адвокаты не согласились, так как дело может расследоваться еще очень долго, а аналогичные недостатки в делах, которые “ведет” следователь УМВД, могут появляться, но “частник”, по их мнению, способен повлиять на полицейского, чтобы этого впредь не происходило.

Председательствующий же решил направить в следственный отдел по Саратову регионального управления СК информацию о нарушениях для инициирования проверки.

Тут следует добавить, что проверки следственного комитета еще во время расследования уголовного дела продемонстрировали свою определенную “несостоятельность”. Так, еще в сентябре прошлого года Молотягин писал заявление на имя и.о. руководителя регионального СК Дмитрия Петряйкина. В нем он указывал, что Шатров якобы сфальсифицировал доказательство по делу – расшифровал аудиозапись разговора обвиняемого с одним из свидетелей – заместителем директора училища Левоном Погосяном, таким образом, что она из доказательства невиновности Молотягина стала доказательством его вины. Также он был убежден, что это делалось для “сокрытия возможного коррупционного преступления, совершенного сотрудниками правоохранительных органов и сотрудниками ГОУСПО “Саратовское художественное училище имени А.П. Боголюбова”. Поданное в здание на Григорьева (именно там располагается СУ СКР области) заявление о незаконных действиях Шатрова в итоге оказалось на столе у начальника СУ УМВД по Саратову, то есть у непосредственного руководителя Шатрова. Надо ли говорить об итоге такой тщательной проверки, которую вместо проверки о возможном преступлении назвали обращением о несогласии с действиями следователя Олега Шатрова…

Позднее Молотягин вновь обращался в следственный комитет, откуда ему 28 ноября 2019 года пришел ответ, где сказано, что по всем его обращениям/заявлениям проводились тщательные проверки с изучением необходимых материалов. Им всем давалась надлежащая оценка. Остается надеяться, что при поступлении сведений о нарушениях из суда проверка будет проведена более опытными следователями, которые увидят в действиях расследователя нарушения.

Где преступления? 

Суд допросил еще несколько свидетелей. В частности, владелица квартиры на Университетской Румия Сулейманова рассказала, что в 2013 году в еще не возведенном доме перекупила для дочери квартиру у дольщицы – Галины Никитиной. Этот свидетель, как и Ольга Сариева, призналась, что все издержки по подготовке документации на себя взял Денис Молотягин. 21 мая 2015 года решением Кировского райсуда ее права на квартиру были подтверждены. Однако во время следствия выяснилось, что деньги за квартиру Сулейманова отдала не Никитиной, а ее родной сестре. Тогда ей стало известно, что ее квартира, по словам следователя, была задвоена. “Как она могла быть продана? Мы собирались и в министерстве строительства, и на площадке на стройке. Я на каждое собрание ходила, расписывалась за то, что была на собрании по своей квартире. Не было других подписей. На следствии выяснилось, что две подписи”, - сообщила суду женщина. Однако, как и в случае Сариевой, другой собственник требований на получение квартиры никогда не высказывал и даже не появлялся, будто бы его и не было. Свидетель призналась, если бы Шатров не сказал, что с квартирой проблема, то и не узнала об этом бы никогда.

При этом, отвечая на вопрос Молотягина, Сулейманова сообщила, что якобы художественное училище в добровольном порядке признало за ней право собственности на квартиру. Так же на этот вопрос ответила и Сариева. При этом в материалах дела имеются решения Кировского райсуда, согласно которым владельцы квартир обращались в суд для утверждения права на помещения.

Другой свидетель, Людмила Чистова, рассказала, что из всех обвиняемых ей знаком только Юрий Шумский. И если честно, это и знакомством сложно назвать. По словам женщины, они пересекались на стройплощадке “дома художников”. “Он просто там присутствовал. Я только потом узнала, что он работает в строительном кооперативе “Держава” (эта организация была создана в 2005 году и занималась поиском строительных компаний для объектов. – “ОМ”.), который и занимался строительством дома”, - сообщила свидетель.

“Людмила Александровна, у вас есть какие-либо претензии к кому-либо из-за покупки квартиры?” - задал уточняющий вопрос Ермаков. “Нет”, - твердо ответила свидетель.

Получается, вина человека в том, что он, будучи строителем, приходил на объект? Тогда почему подрядчики, которые, собрав деньги, не достроили дома, не являются фигурантами этого дела, а эти люди – подсудимые?

Не внесла ясности в это и другой свидетель обвинения Галина Никитина. Она сообщила, что никого из обвиняемых не знает. Женщина рассказала, что квартиру на Университетской захотела купить ее родная сестра, но на ней уже числилось несколько объектов недвижимого имущества, поэтому решили оформить квартиру на Галину Никитину. “Я сделала ксерокопию паспорта, ей передела, она купила”, - уточнила свидетель. Она не смогла сказать, у кого покупала квартиру ее сестра. Однако подчеркнула, что покупала ее в 2007 году. Затем в 2013 году сестра квартиру продала, не показывая никаких документов формальной владелице.
На этом допрос свидетелей прекратился.

“Армения моя”

На этом заседание подошло к концу, но прежде чем объявить перерыв, председательствующий зачитал заявление свидетеля – заместителя директора училища имени Боголюбова Левона Погосяна, где говорится, что он по семейным обстоятельствам уехал в Армению. Подчеркнем, что при расследовании уголовного дела о мошенничестве с “домом художников” один из эпизодов в отношении Молотягина касался именно задвойки с Погосяном. Речь идет о том, что в 2015 году к Молотягину обратился тот самый Левон Погосян, сообщивший о своей проблеме. При этом денег за квартиру он никому не передавал. Более того, замдиректора попросил задним числом подписать договор для дальнейшего взыскания 3,5 млн рублей из бюджета Саратовской области. Левон Погосян пообещал, что за это Молотягин получит 1 млн рублей из суммы взыскания.

Денис Молотягин, когда писал заявление на Олега Шатрова о фальсификации доказательств, этот эпизод отразил. Вдвойне странно, что подсудимый написал это заявление в начале сентября, а Левон Погосян отправился в Армению 12 октября 2019 года. Уж очень странное совпадение. Скептицизм по отношению к такой поездке вырос еще сильнее, когда Пименов зачитал просьбу свидетеля о том, чтобы в судебном заседании просто озвучили его показания, которые он давал следователям, ведущим дело. Он заверил, что поддерживает их в полном объеме.

Однако адвокатов эта просьба не устроила. Защитники подчеркнули, что авторство этого заявления неизвестно, непонятно, как оно попало в суд. Также добавили, что судебное заседание ещё не закончилось, и он может вернуться в Россию до конца рассмотрения дела. Тем не менее государственный обвинитель соглашаться со стороной защиты по непонятно откуда взявшемуся листу бумаги, по которому действительно сложно установить личность человека, который этот “документ” написал, не стал. Хотя не исключил, что эту “просьбу” можно и не удовлетворять.

“Это очень важный свидетель. У него противоречивые показания. Вопросов к нему море. Против удовлетворения этого заявления”, - заявила адвокат Елена Кошелева.

Заслушав доводы сторон, суд просьбу Погосяна оставил без удовлетворения.

https://om-saratov.ru/social_article/20-january-2020-i81934-poterpevshii-dolshchik-zaya