“Услуги психолога становятся роскошью”

В первые дни самоизоляции многие из опрошенных “СарБК” саратовских психологов заметили снижение числа обращений. “Такое впечатление было, что случилось что-то страшное и все в ужасе притихли, а потом немного привыкли и сейчас стали обращаться за помощью вновь”, – говорит психолог Ирина Мирзаянова.

Ее коллега Анна Тычкова связывает снижение активности постоянных и потенциальных клиентов с тем, что теперь прием ведется исключительно в режиме онлайн: “Сейчас семьи собраны на одной территории. Но не у всех жилищные условия позволяют уединиться на 60 минут для работы с психологом”.

К тому же, с началом периода нерабочих дней у саратовцев обострился финансовый вопрос. Психолог Александр Аренков заявил: “В условиях, когда первичными потребностями являются еда, оплата за жилье, история с психологией уходит по большей части на второй план. Если брать конкретно Саратов, то люди у нас в основном небогатые, поэтому услуги психолога для них становятся просто роскошью”.

Профессионалы, конечно, замечают, что экономить на здоровье, в том числе психологическом, чревато. Потому что тревога может накапливаться и довести до необдуманных поступков. Но с пониманием относятся к отказам от запланированных сеансов. “Ряд клиентов поставили меня в известность о том, что они вынуждены приостановить работу, потому что лишились доходов, – признает Анна Тычкова. – При этом мысли о психологической помощи появились у тех, кто раньше об этом не задумывался. Потому что мы находимся в нестандартной ситуации, и я не вижу очень много людей, которые чувствуют себя устойчиво. Сейчас очень много растерянности. Поэтому запросов на работу сейчас стало больше, но возможности, как территориальной, так и финансовой, меньше. Хотя мои коллеги прекрасно активизировались, многие снижают цены или предлагают бесплатные варианты для того, чтобы поддержать людей”.

Психолог Алексей Старцев соглашается с тем, что еще одной причиной сдерживания спроса на подобную помощь является отсутствие культуры обращений к психологам: “У нас, действительно, не принято обращаться к психологам, психотерапевтам. Люди, как стойкие оловянные солдатики, порой даже плавятся от перенапряжения, но не идут за помощью. Но если бы все обращались, у нас бы никаких психологов не хватило, потому что специалистов не так много, а потребность поддержки в популяции достигла 100%. Ведь люди находятся в шоковом состоянии. Происходит какое-то психоделическое действо. Люди до сих пор надеются, что себя ущипнут и проснутся. Произошло то, что в голове не укладывается. Нормальным людям очень трудно это осознать”.

Медицинский психолог Ольга Кабкова предполагает, что специалисты могут увидеть последствия “коронавирусной истории” чуть позже. Не исключено, что нынешняя ситуация еще приведет к скачку неврозоподобных заболеваний через какое-то время после снятия карантина, когда накопленное напряжение даст о себе знать.

Опрошенные “СарБК” специалисты единодушно ставят общий психологический диагноз жителям региона – много тревоги и страхов.

Анна Тычкова уточняет: “С тревогой было много обращений в первые дни самоизоляции, после объявления о том, что эпидемия приближается. Сейчас этого чуть меньше, потому что какая-никакая адаптация к ситуации происходит. Ведь психика – пластичная штука и она будет приспосабливаться. Хотя, сейчас я замечаю, что повышается тревога за финансовое благополучие, потому что ясность не наступает, запасы заканчиваются. Если говорить про Саратовскую область, то я скорее замечаю агрессивность (мы как-то с вами говорили о ней). Эта агрессивность также продолжает себя проявлять. Люди недовольны и сильно напряжены от того, что поставлены в ситуацию беспомощности. Никак не могут влиять на то, что с ними происходит. И пессимизм общий тоже заметен”.

Ольга Кабкова говорит: “Народ с одной стороны напуган, а с другой стороны обозлен на происходящее. Потому что любого рода ограничения – это стресс для людей. Это, безусловно, влечет за собой какие-то определенные моменты напряжения”.

Психолог отмечает обширные обострения обсессивно-компульсивных расстройств: “Люди, склонные к появлению навязчивых мыслей, совершают компульсивные действия. К примеру, возникает постоянное, навязчивое желание посмотреть новости — что будет дальше, как будет дальше. Включить этот канал, посмотреть новости на другом. И где-то в ленте еще раз что-то посмотреть. И это тоже продолжает их раскачивать”.

Алексей Старцев называет психологическое самочувствие жителей региона состоянием “душевной взлохмаченности” или фрустрацией (несоответствие желаний имеющимся возможностям). Вместе со своими коллегами он говорит о том, что нагрузка на психику неимоверно возрастает из-за неизвестности, нестабильности ситуации. Вопросов, на которые пока нет ответов, слишком много: о поведении вируса, о снятии карантина, о состоянии экономики и собственного бюджета. “Есть такое понятие в психологии и психиатрии, что даже самая ужасная, но однозначная информация, как бы она тяжела ни была, переносится гораздо легче, чем состояние неизвестности”, – замечает собеседник “СарБК”.

Психологи внимательно следят за поведением жителей региона. Они прокомментировали особенности второй недели периода самоизоляции, когда на улицах появились влюбленные парочки, семьи с детьми, ожили спортивные площадки, кто-то устроил танцы во дворе. Анна Тычкова объясняет: “По моим наблюдениям, это был период несогласия с тем, что происходит. Поэтому люди стали активнее выходить на улицу, пробовать возвращать свою жизнь в привычное русло, делать вид, что ничего не изменилось и ничего не происходит. Это такая стадия прохождения кризиса – стадия отрицания. На прошлой неделе ввели пропускной режим и люди сначала как-то опять попрятались. Но это не говорит о том, что они поверили, или перестали отрицать. Пока не понятно, к чему она приведет». Следующая стадия прохождения кризиса – депрессивная, вслед за которой наступает выход из кризиса. Но продолжительность каждой из стадий — величина индивидуальная”.

У Ольги Кабковой — другое объяснение: “Дело в том, что раздражитель действует только определенное время. Например, вы чувствуете покалывание, а потом перестаете это чувствовать. Потому что порог чувствительности снижается. Соответственно, первое время был страх и этот раздражитель действовал, а потом перестал действовать с такой силой. А сейчас следующий раздражитель – уже не коронавирус, а пропускной режим. Какое-то время он тоже будет действовать. Вопрос привыкания к страху. Я сначала боюсь, а потом это становится для меня обыденным”.

При том, что на поверхности в нынешней кононавирусной истории лежит страх заразиться и остаться без средств к существованию, запросы клиентов на приеме у психолога не изменились. Это просьбы “разобраться с собой” и решить проблемы отношений. Первый возникает из-за того, что в самоизоляции каждый из нас будто бы встретился с собственной личностью и при этом лишился возможности убежать от мыслей в работу, суету. Такова же природа и второй проблемы с той лишь разницей, что создается коллективно — супругами или родителями с детьми.

“Даже в благополучных условиях, если изолировать и притиснуть людей друг к другу, это вызвало бы целый взрыв невротических обострений. А тем более, в нынешних условиях у людей участились приступы раздражительности, невротические переживания, появились негативные черты, которые оказались неожиданными для окружающих. Ведь одно дело, когда в семьях встречались вечером, а другое, когда оказались как в подводной лодке. Многие люди почувствовали себя не готовыми к столь тесным постоянным контактам. Нам показывают по телевизору, как люди проводят самоизоляцию в квартирах по 400-300 квадратных метров. Но у нас подавляющее большинство живет в стиснутых пятиэтажках, где люди сидят на ушах друг у друга. И эта теснота усугубляет ситуацию”, – говорит Алексей Старцев.

Он дополняет, что ранее ученые изучали особенности психологии в условиях изоляции, но довольно утилитарно. Работы велись для организации космических перелетов, в рамках обсуждения прогнозов о Третьей Мировой войне и пребывании людей в бомбоубежищах, но не более того.

“Если у людей нет крепкой привязанности, то в самоизоляции часто возникают какие-то конфликты, отношения могут сильно испортиться. И мы это видим на примере Китая, где происходит много разводов. Думаю, нас это тоже ждет”, – дополняет Александр Аренков.

А Ольга Кабкова обращает внимание на “проблему отцов и детей” в самоизоляции. Здесь целый букет крайностей, тонкостей и опасений.

Во-первых, период самоизоляции чреват гиперопекой родителей. Ведь можно после каждого онлайн-урока предлагать перекусить, потеплее одеться и интересоваться оценками. Но все хорошо в меру, напоминает психолог.

Во-вторых, можно интересоваться исключительно оценками и запрещать все, что не связано с занятиями: “В этом случае родительская функция, которая заключается в помощи, поддержке, утрачивается. Родитель становится неким пастухом, кнутом. И, конечно, это тяжелый момент”.

В-третьих, может расти обоюдное напряжение: “Родителям надо и удаленно работать, и помогать ребенку с уроками. Получается круглосуточная суета. Все ложатся спать в час ночи, а утром надо снова “идти в школу”.

В-четвертых, и детям в нынешних условиях оказывается не просто: “Есть условия “надо”, “должен”. При этом учителя задают много заданий и дают контрольные работы на тот материал, который он не понял. А родители по каким-то причинам не могут его объяснить. К тому же, нет возможности сбросить энергию. Уроки закончились, и тут же началась домашняя работа. Естественно, он может начать протестовать с родителями”.

Кроме того, Ольга Кабкова замечает, что за время карантина сойдет на нет работа с детьми, которые были склонны к компьютерной зависимости: “Представляете, что сейчас с этими детьми происходит? После работы на компьютере они будут возвращаться к играм, как им кажется, для разгрузки. Но на самом здесь тоже будет напряжение, потому что глаза, нервная система имеет свойство уставать. И мы будем получать нервного ребенка, который и раньше уходил в онлайн, но хотя бы имел возможность передвигаться по городу”.

Практически свернулась и работа с теми детьми, которых психологи учили адаптироваться в социуме. Специалисты утверждают, что тот навык, который дети получили до карантина (обращаться первым, контактировать с учителем), уже утрачен. То есть, придется начинать терапию с нуля.

gitjournal.tech

Большинство саратовских психологов присоединились к расхожему в наши дни мнению о том, что мир после пандемии будет другим. Особой конкретики не прояснилось, но предупреждение прозвучало. Алексей Старцев заметил: “Это еще один фобический пласт. Людей пугает, когда они понимают, что оказались на огромном переломе и уже никогда не будет того, что было до этого. Но при этом важно не зацикливаться, чтобы не загонять себя в переживания о том, сколько мы потеряли и что нам уже не вернется. Необходимо сделать процесс управляемым и думать позитивно. Ведь вернется спокойствие, уверенность, мы останемся здоровыми, выживем, сохраним рассудок и станем победителями. Мы вновь станем общаться и с удовольствием вернемся на работу. Там будет столько прелестей”.

Психолог заявляет, что всеобщее напряжение заводит внутри каждого из нас внутреннюю работу, а это обеспечивает личностный рост. То есть, мы пройдем через эпидемию, самоизоляцию, период нерабочих дней и станем сильнее.

Коллеги отчасти поддерживают эту мысль. Ирина Мирзаянова говорит: “Мы получим опыт пребывания в какой-то сложной ситуации, когда невозможно на нее влиять и нужно просто быть в этом. Опыт бессилия. И еще опыт, связанный с массовыми адаптационными процессами. Например, большая часть работы перешла в онлайн. И для того, чтобы это все организовать, людям надо было, как говорят, быстро переобувать тапки”.

Александр Аренков считает: “Первое, что мы точно поймем, что работа — это только часть нашей жизни, но у нас есть и семья, дети, друзья, с которыми мы сто лет не общались. У нас впервые появилась возможность немного поменять приоритеты. Понять, что когда жизнь превращается в зарабатывание денег (хотя, это очень важно) и отдых от этого зарабатывания — это очень тяжелая жизнь”.

pdoctor.ru

Специалисты дали свои рекомендации о том, как пережить самоизоляцию. Первое, что надо сделать – это выбрать позицию между “я очень тревожусь и этим себя разрушаю” и “я делаю все, чтобы сохранить силы для жизни после пандемии”. Все сказанное ниже адресовано для тех, кто выбрал второй вариант.

Ирина Мирзаянова рекомендует признать изменения в жизни (и то, что с некоторыми из них очень сложно что-то поделать) и признать те чувства, которые эти изменения вызывают: “Если этого не сделать, то они накапливаются, и тогда людям становится невыносимо”.

Анна Тычкова советует делать какие-то максимально простые и незатратные вещи, которые позволяют получать удовольствие. Для особенно тревожных людей психолог “собрала” аптечку первой психологической помощи. Первое – дышать (в тревоге мы замираем и дыхание сбивается). Второе – увеличивать тактильный контакт, почаще сидеть рядом, поглаживать близких. Третье (при очень высоком эмоциональном фоне, когда человек сильно испуган или очень зол) – надо выпить два стакана воды (не залпом, но друг за другом). Это позволяет снизить концентрацию гормонов, которые бушуют в крови, когда эмоции захлестывают. Тогда их градус снижается, и у разума появляется возможность подключаться к ситуации.

Ольга Кабкова для того, чтобы выйти из самоизоляции здоровым человеком, настойчиво рекомендует соблюдать режим — сна, питания, работы и отдыха. Делать зарядку (полезными будут даже простейшие упражнения “как в пионерском лагере”).

Договариваться и соблюдать новые семейные правила в новых условиях (время тишины, график уборки в доме). Устраивать сеансы домашних настольных игр (разгружает атмосферу, объединяет, занимает детей). И обращаться к специалистам при необходимости.

Александр Аренков тоже советует работать на оздоровление семейных отношений — вспомнить традиции, совместные увлечения.

Алексей Старцев просит рассказать жителям области о способах гасить конфликт: “Сейчас люди оказались запечатанными в самоизоляции, как в космических экипажах. Резко выросли случаи бытовой агрессии. Поэтому надо людям подсказать, чтобы они вовремя говорили себе “стоп”. Просто надо переключать внимание. Начинается конфликт, и если деться друг от друга некуда, то надо просто пойти умыться или душ принять, в другую комнату выйти. Если раздражает детская активность, то важно не давать своему вниманию фиксироваться на этом негативе и расти на нем, как на дрожжах, а пойти и поиграть с ними. Очень важно при депрессивных переживаниях, раздражительности или гневе, не пребывать в них, а вести себя открыто и доброжелательно. Вместе начинать какие-то дела, особенно с детьми. Нужен такой конструктивный позитив”.

Адрес страницы на сайте: https://news.sarbc.ru/focus/materials/2020-04-30/7576.html